«Как же уму, который запутан в сетях, им самим созданных, распутать себя?»
Этот вопрос отражает поиск нового метода, или он задан, чтобы самому обнаружить целостное значение поиска и практики метода? В конце концов, когда кто-то практикует метод, дисциплину, намерение состоит в том, чтобы достичь результата, получать некоторые качества, и таким образом, вместо мирских вещей, этот кто-то надеется получить так называемые духовные качества. Но выгода — это цель в обоих случаях. Нет никакого различия, кроме как в словах, между человеком, который медитирует и занимается дисциплиной для того, чтобы достигнуть другого берега, и человеком, который усердно трудится для того, чтобы удовлетворить свою мирскую амбицию. Оба честолюбивы, оба жадны и озабочены собой.
«Пусть это будет фактом, сэр, но как избавиться от зависти, амбиций, жадности и прочего?»
Опять же, если можно заметить, «как», метод, который, как кажется, дает свободу, только обрывает исследование проблемы и сковывает ее понимание. Чтобы полностью уловить значение проблемы, надо целиком рассмотреть вопрос усилия. Мелочный ум, предпринимающий усилие не быть мелочным, остается мелочным, жадный ум, дисциплинирующий себя быть щедрым, все-таки является жадным. Усилие быть или не быть кем-то — это продление «я». Это усилие может отождествлять себя с Атманом, душой, живым богом и так далее, но его ядро — это все еще жадность, амбиция, что есть «я», со всеми ее сознательными и неосознанными признаками.
«Тогда вы придерживаетесь мнения, что всякое усилие достичь цели, мирской или духовной, является, по существу, одинаковым, в нем эгоизм — это его основа, и такое усилие только поддерживает эго».
А разве это не так? Ум, который практикует добродетель, прекращает быть добродетельным. Смирение не может быть искусственно взращено, когда это так, это больше не смирение.
«Это ясно и по сути. Теперь, так как вы не можете защищать леность, что является природой истинного усилия?»
Когда мы осознаем полное значение усилия, со всеми его значениями, есть ли тогда вообще какое-нибудь усилие, о котором мы осознаем?
«Вы заметили, что любое становление, активное или пассивное, является увековечиванием этого „я“, что является результатом отождествления с желанием и объектами желания. Когда один раз этот факт понят, вы спрашиваете, имеется ли тогда какое-то усилие, как мы знаем его теперь? Я могу почувствовать возможность состояния бытия, в котором всякое такое усилие прекратилось».
Просто почувствовать возможность того состояния не означает понять общее значение усилия в каждодневном существовании. Пока есть наблюдатель, который пробует изменить, получить выгоду или избавиться от того, что он наблюдает, обязательно будет усилие. Так как, в конце концов, усилие — это противоречие между тем, что есть, и тем, что должно быть, идеалом. Когда этот факт понят не просто на словах или разумом, а глубоко, тогда ум вступил в то состояние бытия, в котором нет ни одного усилия, какое мы знаем.
«Испытывать то состояние — это жгучее желание каждого ищущего, включая меня самого».