Мы летели очень высоко, на высоте более пятнадцати тысяч футов. Самолет был переполнен, без единого пустого места. В нем находились люди со всего мира. Далеко внизу виднелось море цвета молодой весенней травы, нежной и очаровательной. Остров, с которого мы взлетели, был темно-зеленым, черные дороги и красные тропинки, извивающиеся среди пальмовых рощ и толстой зеленой растительности, выглядели ясными и четкими, и было приятно разглядывать дома с красными крышами. Море постепенно стало серо-зеленым, а затем синим. Теперь мы летели выше облаков, и они скрыли землю, протягиваясь миля за милей, насколько было видно глазу. Бледно-голубое небо казалось обширным и всеобъемлющим. Небольшой ветер дул позади нас, и мы летели быстро, более чем триста пятьдесят миль в час. Внезапно облака расступились, и там, далеко внизу, показалась бесплодная, красная земля, с очень небольшой растительностью. Ее красный цвет был похож на цвет пожара в лесу. Леса не существовало, сама земля казалось охвачена огнем, но не огнем пожара, а цветом ярким и потрясающим. Вскоре мы летели над плодородной землей, с деревнями и поселками, рассеянными среди зеленых полей. Земля была поделена, как душе угодно, и каждая засаженная секция ухаживалась и принадлежала кому-то. Она была подобно бесконечному, разноцветному ковру, но каждый цвет соответствовал кому-то. Через это все извивалась река, и по ее берегам стояли деревья, отбрасывая длинные утренние тени. Вдалеке виднелись горы, простираясь прямо через земли. Это была красивая местность, в ней чувствовались пространство и вечность.
За пределами шума пропеллеров и болтовни людей, за пределами его собственной болтовни ум находился в движении. Это было совершенно тихое путешествие, не во времени и пространстве, а в нем самом. Внутреннее движение не было внешним путешествием ума в пределах узкой или обширной области его собственного создания, собственного назойливого прошлого. Это не было поездкой, предпринятой умом, а в целом иное движение. Вся целостность ума, а не только его часть, как скрытая, так и открытая, была полностью спокойна. То спокойствие не было измеримо во времени. Становление и бытие не имеет никакого отношения друг к другу, они движутся в совершенно разных направлениях, одно не ведет к другому. В спокойствии бытия прошлое как наблюдатель, как переживающий отсутствует. Нет деятельности времени. Вовсе не воспоминание взаимодействует, а само реальное движение, движение тишины в неизмеримом. Это движение, которое не начинается от центра, которое не идет от одной точки до другой, оно не имеет никакого центра, никакого наблюдателя. Это путешествие целостного бытия, а целостное бытие не имеет противоречия желания. В этой поездке целостного нет пункта отправления и пункта прибытия. Целостный ум спокоен, и спокойствие — это движение, которое является не путешествием ума.
Проливной дождь пришел и ушел, но повсеместно еще слышался звук падающей воды. В комнате было очень влажно, и потребуется несколько дней для того, чтобы все высохло. Человек, который пришел, имел глубоко посаженные глаза и красивое тело. Он отказался от мира и его путей, и, хотя не носил специальной одежды, на его лице был отпечаток мыслей об ином. Он не брился несколько дней, потому что путешествовал, но недавно искупался, и его одежда также была свежевыстиранной. Приятный и дружественный в поведении, у него были выразительные руки. Он сидел серьезно молчаливый в течение значительного времени, прощупывая обстановку, ища свой подход. Через время он объяснил.