«Да, правильно. В этот момент я это очень хорошо понимаю. Но буду ли способна к пониманию этого, когда я уйду отсюда, и вас не будет, чтобы объяснить?»

Конечно. Это подобно тому, когда видишь кобру. Когда-то однажды увидев ее, вы никогда не ошибетесь. Вам не надо зависеть от кого-либо, чтобы они сказали вам, что такое кобра. Точно так же, когда как только вы поняли это чувство, понимание всегда с вами. Когда однажды вы научились смотреть, вы обладаете способностью видеть. Но нужно идти через и вне этого чувства, так как есть намного больше, что можно обнаружить. Существует уединение, которое не похоже на это одиночество, это чувство изолированности. То состояние уединения — это не воспоминание или узнавание, оно нетронуто умом, словом, обществом, традицией. Это благословение.

«За этот единственный час я узнала больше, чем за все мои семьдесят пять лет. Да пусть пребывает то благословение с вами и со мной».

Купаясь в лучах вечернего солнца, с улыбкой на лице шел вразвалочку рыбак по дороге. У него было великолепное тело, на котором был только небольшой кусок ткани, прикрепленный нитью вокруг талии, практически он был почти гол. Со стороны было заметно, что он очень гордился собой. Мимо проехал автомобиль, в котором находились два человека: водитель, и нарядно одетая леди. На ее шее и ушах надеты драгоценности, а темные волосы украшены цветами. Вероятно ехали на какую-то вечеринку. Женщина была задумчива, и даже не взглянула на рыбака, который шел размеренным легким шагом, не замедляя свой темп даже мимо если проезжал какой-нибудь автомобиль. В деревню рыбак пошел по недавно сделанной дороге из яркой красной земли, которая в последних лучах заходящего солнца была еще краснее, чем когда-либо. Проходя через пальмовую рощу, рыбак пересек мост через канал, где стояли несколько легких барж, нагруженных дровами, и вышел на узкую дорожку, которая вела к реке.

У реки было очень тихо, поскольку поблизости не было домов. Только несколько домашних животных бродили здесь. Земляные крабы сделали большие круглые отверстия во влажной грязи. Легкий ветерок играл с пальмами, которые были величественны в своем движении. Казалось они танцевали под музыку.

Медитация — это не для медитирующего. Медитирующий может думать, размышлять, создавать или сокрушать, но ему никогда не познать медитацию, а без медитации его жизнь столь же пуста, как морская ракушка. Кое-что можно поместить в ту пустоту, но это не медитация. Медитация — это не поступок, чья стоимость может быть оценена на рынке, она имеет свое собственное воздействие, которое нельзя измерить. Медитирующий знает действие на рынке, с его шумом обмена, и сквозь этот шум бесшумное действие медитации никогда нельзя обнаружить. Действие причины, становящейся следствием, и следствия, становящегося причиной, является постоянной цепью, которая связывает медитирующего. Такое действие, находясь в пределах стен его собственной тюрьмы, — это не медитация. Медитирующему никогда не познать медитацию, которая только вне этих стен. Именно стены, которые сам медитирующий построил, высокие или низкие, толстые или тонкие, отделяют его от медитации.