Итак, если позволите сказать, на самом деле вы не против вредить людям, которые препятствуют эффективности работы, приносящей вам счастье. Вы находите счастье в определенной работе, а та работа, неважно какая, это вы. Вы заинтересованы в получении счастья, и работа предлагает вам средства. Потому-то работа становится очень важна, и тогда, конечно же, вы очень продуктивны, беспощадны, властвуя ради того, что дает вам счастье. Так что вы не возражаете причинять людям боль, порождать вражду.
«Я никогда прежде не понимал это таким образом, и это совершенно верно. Но что же мне делать с этим?»
Разве также не важно выяснить, почему это заняло у вас так много лет, чтобы понять такой простой факт, как этот?
«Наверное, как вы говорите, я по-настоящему не заботился о том, травмировал ли я людей или нет, пока я продолжал идти своим путем. Я обычно действительно иду своим путем, потому что я всегда был очень продуктивным и прямым, что вы назвали бы беспощадностью, и вы совершенно правы. Но теперь что мне делать?»
Вам понадобились все эти годы, чтобы понять этот простой факт, потому что до сих пор вы не желали понимать его, поскольку при понимании его вы нападаете на саму основу вашего существа. Вы искали счастье и находили его, но это всегда приносило конфликт и антагонизм. И теперь, возможно впервые, вы сталкиваетесь с фактами о самом себе. Что вы собираетесь делать? Разве нет иного подхода к работе? Разве невозможно быть счастливым и работать, вместо того, чтобы искать счастье в работе? Когда мы используем работу или людей как средство для достижения цели, тогда очевидно у нас нет никаких взаимоотношений, никакой общности как с работой, так и с людьми, и тогда мы неспособны любить. Любовь — это не средство для достижения цели, она — собственная вечность. Когда я использую вас, а вы используете меня, что обычно называют взаимоотношениями, мы важны друг для друга только как средство для чего-то еще, таким образом, мы вообще не важны друг для друга. Из-за этого взаимного использования неизбежно возникают конфликт и антагонизм. Так что же вы собираетесь делать? Давайте оба выясним, что делать, а не будем искать ответ у другого. Если вы сможете выяснить это, ваше обнаружение этого будет вашим переживанием этого, тогда это будет реальным, а не просто подтверждением, умозаключением или простым устным ответом.
«В чем тогда моя проблема?»
Можно не ставить вопрос так? Спонтанно, какова ваша первая реакция на вопрос: на первом месте работа? Если не она, то что тогда?
«Я начинаю понимать то, на что вы пытаетесь намекнуть. Моя первая реакция — это шок. Я действительно в ужасе, понимая, что же я творил на своей работе в течение многих лет. Это первый раз, когда я столкнулся с фактом того, что есть, как вы это называете, и я уверяю вас, что это не очень-то приятно. Если я смогу продвинуться за пределы этого, возможно, я пойму, что является важным, а за этим естественным образом последует работа. Но то ли работа на первом месте, то ли что-то еще, это мне все еще неясно».
Почему это неясно? Является ли ясность вопросом времени или желанием понять? Исчезнет ли желание не понимать само по себе со временем? Разве ваша нехватка ясности не благодаря простому факту, который вы не хотите, чтобы был понятным, потому что это опрокинуло бы весь ваш образ повседневной жизни? Если вы осознаете, что вы преднамеренно откладываете это, разве вам не станет тут же понятно? Именно этот побег порождает замешательство.