EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

Кришнамурти:Вы должны определить сами для себя. Секс играет необычно важную роль в нашей жизни, потому что он, возможно, единственное такое глубокое ощущение, которое мы имеем. Интеллектуально и эмоционально мы соответствуем, подражаем, следуем, повинуемся. Во всех наших отношениях присутствуют боль и борьба, но только не в процессе секса. Этим актом, будучи столь отличным и красивым, мы увлекаемся, так что он, в свою очередь, становится неволей. Неволя – это требование на его продолжение – снова действие центра, являющегося аналитическим. Человек столь застрахован от этого – интеллектуально, в семье, в сообществе, через социальную этику, через религиозные наказания – это те застрахованные, имеющие только оставленные внутри отношения, которые и являются свободой и интенсивностью. Поэтому мы придаем огромную важность этому. Но если бы была свобода во всем вокруг, тогда это не было бы такой тягой и такой проблемой. Мы делаем ее проблемой, потому что не можем получить достаточно этого или потому, что чувствуем себя виновными в том, что получили это, или потому, что при получении мы нарушаем правила, которые общество навязало. Это старое общество, которое называет новое общество разрешающим, потому что для нового секс является частью жизни. В освобождении мышления от неволи имитации, власти, соответствия, и религиозных предписаний, секс занимает свое собственное место, но он не будет всем – потреблением. Из сказанного можно сделать вывод, что свобода существенна для любви – не свобода восстания, не свобода выполнения, что любит каждый, не из потворствования открыто или тайно, а скорее – свобода, которая входит в понимание всей этой целой структуры и природы центра. Тогда, свобода есть любовь.

Собеседник:Так что, свобода – это не разрешение?

Кришнамурти:Нет. Разрешение – это неволя. Любовь это не ненависть, не ревность, не амбиции, не конкурентоспособный дух с его опасениям относительно неудачи. Это – не любовь к Богу, не любовь к человеку, которая опять же является разделением. Любовь не одна и не множественна. Когда есть любовь, она является личной и безличной, с целью и без цели. Это похоже на запах цветка. Один или несколько людей могут нюхать его: возможно, что является запахом, а не кому он принадлежит.

Когда мы молоды, мы имеем сильные сексуальные убеждения, и большинство из нас пробует иметь дело с такими желаниями, управляя и дисциплинируя их, потому что мы думаем, что без некоторой сдержанности станем всепоглощающе похотливыми. Организованные религии очень обеспокоены нашей сексуальной этикой. Но они позволяют нам совершать насилие и убийства от имени патриотизма, баловаться завистью и лукавой жестокостью, преследовать власть и успех. Почему же они столь обеспокоены специфическим типом этики, а не использованием нападения, жадности и войны? Не потому ли, что организованные религии, будучи частью окружающей среды, которую мы создали, зависят от самого существования наших опасений и надежд, от нашей зависти и сепаратизма? В религиозной области, как и в любой другой, мышление поддерживается в проектированиях своих собственных желаний.

Пока нет никакого глубокого понимания всего процесса желания, брака, поскольку это теперь существует, на Востоке или на Западе, нельзя дать ответ на проблему секса. Любовь не вызвана подписанием контракта, и не базируется ни на обмене вознаграждением, ни на взаимной безопасности и комфорте. Все это является частями мышления, и именно поэтому любовь занимает столь маленькое место в нашей жизни. Любовь не имеет мышления. Она совершенно независима от мысли с ее хитрыми вычислениями, ее самозащитными требованиями и реакциями. Когда есть любовь, секс никогда не станет проблемой. Проблемы создает недостаток любви.

Помеха и спасение мышления составляют проблему, а не секс или любой другой определенный результат. И именно поэтому важно понять процесс мышления, его соблазны и отвращения, его ответы на красоту и уродство.