Нет конца глубине; сущность этого — вне времени и пространства. Этого нельзя пережить; переживание — это такая мишура, переживание так легко приходит, так легко уходит; мысль не может это сконструировать, и чувство не может проложить к этому путь. Они — нечто глупое и незрелое. Зрелость — не от времени, не продукт возраста и не приходит через влияние или окружение. Её нельзя купить, и ни книги, ни учителя и спасители — один или многие — не могут создать должной атмосферы для этой зрелости.

Зрелость — не цель сама по себе; она приходит без мысли, культивирующей её, незаметно, без медитации, неосознанно. Зрелость необходима, это созревание в жизни; не то созревание, которое рождается из болезни или из несчастья, из скорби или надежды. Отчаяние и труд не могут принести этой полной зрелости, но она должна быть здесь, непрошенная.

Ибо в этой полной зрелости есть строгость, есть аскетизм. Не строгость и аскетизм пепла и власяницы, а непредумышленное, непреднамеренное равнодушие к вещам мира, к его добродетелям, его богам, его респектабельности, к его надеждам и ценностям. Они должны быть полностью отвергнуты ради той строгости, которая приходит с уединённостью. Никакое влияние общества или культуры не может затронуть эту уединённость. Но она должна быть, — не вызванная заклинаниями мозга, который есть дитя времени и влияния. Она должна прийти, как удар грома, ниоткуда. Без неё нет полноты зрелости. Одиночество — суть жалости к себе, самозащиты и жизни в изоляции, в мифе, в знании, в идее — очень далеко от уединённости; в нём вечная попытка соединения и постоянное разделение. Уединённость — жизнь, в которой всякое влияние закончилось. Именно эта уединённость и составляет сущность строгости.

Но строгость приходит, когда мозг остаётся ясным, не повреждённым всякими психологическими ранами, что наносит ему страх; конфликт любого вида разрушает чувствительность мозга; честолюбивое желание, с его безжалостностью, с его беспрестанными попытками чем-то стать, изнашивает тонкие способности мозга; жадность и зависть отяжеляют мозг довольством и утомляют недовольством. Нужна бдительность без выбора, осознание, в котором всякое приобретение и приспособление прекратились. Переедание и любые излишества делают тело вялым и притупляют мозг.

У дороги цветок, чистый, яркий, открытый небесам; солнце, дожди, мрак ночи, ветры, гром и почва участвовали в создании этого цветка. Но цветок не является ничем из этого. Вот в этом сущность всех цветов. Свобода от авторитета, от зависти, страха, от одиночества не принесёт этой уединённости, с её необычайной строгостью. Эта уединённость приходит, когда мозг не ищет её; она приходит, когда вы обращены к ней спиной. Тогда нечего к ней добавить или отнять от неё. Тогда у неё своя собственная жизнь, движение, которое есть сущность всей жизни, без времени и пространства.

Это благословение было здесь — с великим миром.

Процесс идёт умеренно.

Луна была в облаках, но горы и тёмные холмы были ясно видны, и вокруг них стояла великая тишина. Большая звезда висела прямо над лесистым холмом, а тот единственный шум, что доносился из долины, был шумом горного потока, скачущего по камням. Всё спало, кроме отдалённой деревни, но её звуки не достигали так высоко. Шум потока вскоре ослабел; он был здесь, но он не наполнял долину. Ветра не было, деревья стояли неподвижно; свет бледной луны падал на рассеянные крыши, и всё было спокойно, даже бледные те ни.