Под домом жила мать с четырьмя своими малышами. В день нашего прибытия они были на веранде, мать-енот с четырьмя детёнышами. Они были непосредственно дружелюбны, с острыми чёрными глазками и мягкими лапками, требуя, чтобы вы их накормили, и в то же время проявляя нервозность. Мать держалась в стороне. На следующий вечер они снова были здесь, получили еду из ваших рук, и вы чувствовали их мягкие лапки; они были готовы к ласке, к тому, чтобы их приручили. Вас же поражала их красота и их движения. Через несколько дней они полностью покорят вас, и вы чувствовали в них всю безмерность жизни.
Стоял прелестный день, и каждый кустик, каждое небольшое деревцо вырисовывались отчётливо на ярком солнце. Человек поднялся из долины вверх, на холм, к дому над расщелиной, за которой виднелся целый ряд горных вершин. Около дома стояли несколько сосен и высоких стволов бамбука.
Это был молодой человек, полный надежды, и жестокость цивилизации пока ещё не коснулась его. Что ему было нужно, так это спокойно посидеть, помолчать, погрузиться в безмолвие, и не только под воздействием этих холмов, но и через внутреннее успокоение.
«Какую роль играю я в этом мире? Каковы мои взаимоотношения со всем существующим порядком? В чём смысл этого бесконечного конфликта? У меня есть любимая; мы спим вместе. Всё же это не главное. Мне всё кажется далёким сном, гаснущим и возвращающимся, захватывающим дух в один момент и теряющим всякий смысл в следующий. Я видел, что некоторые из моих друзей принимали наркотики. Они стали глупыми, отупели. Но, может быть, я тоже отупею, даже без наркотиков, от жизненной рутины и боли собственного одиночества. Я ничего не значу среди этих многих миллионов людей; я пойду тем же путём, каким пошли другие, и я никогда не встречусь тем нетленным сокровищем, которое нельзя похитить, которое никогда не потускнеет. Поэтому я и подумал, что нужно прийти сюда, поговорить с вами – если у вас найдётся время. Я не прошу каких-либо ответов на мои вопросы. Я обеспокоен: ведь я ещё очень молод, но уже обескуражен. Вокруг себя я вижу людей старого, безнадёжного поколения с их горечью, жестокостью, лицемерием, готовностью к компромиссу и благоразумием. Им нечего мне дать, и что странно, я ничего от них не хочу. Не знаю, что мне нужно; но знаю, что жить должен очень богатой жизнью, полной значения. Я определённо не хочу поступать на какую-либо службу и добиваться положения – чтобы становиться кем-либо в этом бесформенном, бессмысленном существовании. Иногда я плачу от одиночества и красоты далёких звёзд».
Некоторое время мы сидели молча, и сосна с бамбуком уловили движение ветерка.
– Жаворонок и орёл не оставляют в полёте никакого следа; учёный же оставляет после себя след, как оставляют его и все специалисты. Вы можете идти за ними ступень за ступенью и прибавлять новые ступени к тому, что они нашли и накопили; и вам известно, более или менее, куда ведёт это накопление. Но истина не такова; на самом деле это неисследованная страна, к которой нет пути; она может находиться за следующим поворотом дороги или оказаться за тысячу миль от вас. Вам нужно продолжать идти, тогда вы найдёте её рядом с собой. Но если вы остановитесь и начертите путь для кого-то другого, или наметите свой собственный путь в жизни, она никогда не подойдёт к вам близко.
«Что это – поэтический образ или действительный факт?»