Этим утром он пришёл опять, теперь уже с каким-то молодым человеком, – тот же монах, который беседовал о дисциплине, о священных книгах и власти традиции. Его лицо было свежевымытым, как и его одеяние. Молодой человек казался несколько нервозным. Он пришёл с монахом, который, вероятно был его гуру, и ждал, чтобы тот заговорил первым. Он смотрел на реку, но думал о другом. И вот саньяси сказал:
«Я опять пришёл, но на этот раз, чтобы поговорить о любви и чувственности. У нас, принявших обет целомудрия, имеются свои проблемы с чувственностью. Обет – лишь средство противодействия нашим неконтролируемым желаниям. Теперь я старый человек, и эти желания меня больше не сжигают. До принятия обета я был женат. Жена моя умерла, я оставил дом и пережил мучительный период невыносимых биологических побуждений; я боролся с ними ночью и днём. Это было очень трудное время, полное одиночества, разочарования, страха сойти с ума, невротических взрывов. Даже сейчас я не осмеливаюсь думать об этом слишком много. И этот молодой человек пришёл со мной потому, что та же самая проблема, как я думаю, существует и у него. Он хочет оставить мир и принять обет бедности и целомудрия, как сделал я. Я беседовал с ним в течение многих недель, и думаю, может оказаться полезным, если мы оба сможем поговорить с вами об этой проблеме, проблеме секса и любви. Надеюсь, вы не станете возражать, если мы побеседуем с полной откровенностью».
– Если мы собираемся рассматривать этот предмет, я прежде всего предложил бы не начинать рассмотрение исходя из какой-то позиции, какого-то положения или принципа, поскольку это помешает нашему исследованию. Если вы настроены против секса или настаиваете на том, что секс необходим для жизни, что он является частью жизни, любое такое допущение препятствует подлинному пониманию. Нам следует отбросить всякие готовые выводы и тем самым быть свободными, чтобы смотреть, исследовать.
Упали первые редкие капли дождя, и птицы утихли, так как вот-вот должен был хлынуть ливень, листья ещё раз будут свежими и зелёными, полными света и цвета. Чувствовался запах дождя; на землю опустилось странное спокойствие, наступающее перед бурей.