Воля — результат противоречия желаний. Что мы называем скорбью? Вы видите ребенка со здоровым телом и милым лицом, с лучащимися глазами и счастливой улыбкой. Когда этот ребенок подрастает, его пропускают через машину так называемого воспитания. Его приводят в соответствие со стандартами данного общества и уничтожают при этом радость, наслаждение жизнью. Печально видеть, как это происходит, не правда ли? Печально потерять человека, которого вы любите. Печально понять, что вы отвечали на все вызовы жизни так посредственно. А разве не печально, когда любовь кончается в маленькой заводи огромной реки жизни? Печально также, когда вами движет стремление к успеху, и вы достигаете успеха только для того, чтобы разочароваться в нем. Печально понять, каким незначительным является ум — но не чей-нибудь, а именно ваш. Хотя ум может приобрести большое значение, быть очень умным, хитрым, эрудированным, он все же остается крайне поверхностен и пуст, и осознание этого приносит с собой печаль и скорбь.
Но есть еще значительно более глубокая скорбь, которая приходит, когда вы осознаете свое одиночество, изолированность. Вы можете быть среди людей, в толпе, на званом вечере, вы можете разговаривать со своей женой или мужем, но внезапно вы почувствуете неизмеримое одиночество, появляется чувство полной изолированности, несущее с собой скорбь. Имеется также скорбь, связанная с болезнью.
Большинство из нас хочет избежать скорби. Мы не хотим понять скорбь, мы не хотим посмотреть на скорбь, мы не говорим: «Каково значение скорби?» Нас интересует только, как убежать от скорби. Это бегство не является неестественным, это инстинктивное движение желания, но мы считаем его неизбежным, и поэтому бегство от скорби становится для нас гораздо более важным, чем сам факт скорби. Убегая от скорби, мы улавливаемся мифами, символами, поэтому никогда не пытаемся исследовать, возможен ли конец скорби.
В конце концов жизнь ставит перед нами все новые и новые проблемы. Ежеминутно от жизни исходят вызовы, требования, и если ответ неадекватен, неадекватность ответа вызывает горечь и разочарования. Именно поэтому для большинства из нас стали так важны разные формы бегства.
Если я не могу разрешить свои проблемы здесь, на Земле, что же, я всегда могу надеяться на загробную жизнь. Если я не могу покончить со скорбью, я попытаюсь забыть ее в развлечениях, если мой ум несколько серьезнее, я обращаюсь к книгам, к приобретению знаний. Мы убегаем от скорби также с помощью переедания, непрерывной болтовни, ссор или погружаясь в глубокую меланхолию.
Это все разные способы, как убежать от скорби; они становятся для нас чрезвычайно важными, и мы даже боремся друг с другом из-за некоторых из них — ваша религия и моя религия, ваша идеология и моя идеология, ваш ритуализм и мой ритуализм.
Я прошу вас понаблюдать за собой, а не быть загипнотизированным моими словами. В конечном счете то, что я говорю — это не абстрактная теория, это ваша ежедневная жизнь. Я описываю ее, но я прошу вас не ограничиваться выслушиванием моего описания. Через это описание осознайте себя сами, и вы увидите, что ваша жизнь уловлена различными способами бегства. Поэтому так важно посмотреть на факт, исследовать, понять, глубоко проникнуть в то, что есть, ибо то, что есть — это вне времени, вне будущего. То, что есть — вечно. То, что есть — это жизнь, то, что есть — это смерть, то, что есть — это любовь, без успехов и разочарований. Все эти факты — истинная реальность. Но уму, вскормленному, воспитанному на различных дорогах бегства, необычайно трудно посмотреть на то, что есть, поэтому такой ум посвящает годы изучению символов и мифов, о которых написано столько толстых книг, или погрязает в ритуале, в применении какого-либо метода, системы, дисциплины.