Шторм начался рано утром. Гром и молнии разрезали небо, и шел очень сильный дождь. Он не прекращался весь день, и красная земля впитывала его. Домашние животные укрывались под большим деревом, возле которого стоял маленький белый храм. Дерево было огромным, а поле вокруг — ярко-зеленым. По одной стороне поля пролегла железнодорожная линия, и поезда медленно взбирались на холм, победно сигналя. Иногда на железнодорожную линию выползали большие кобры с красивой окраской, и погибали под колесами проезжающих поездов. Птицы добрались до мертвой змеи, и через некоторое время дорога была чистой. Жизнь наедине с собой требует огромного интеллекта, жить одному и все же быть гибким трудно. Жизнь в уединении, без стен замкнутого в себе удовлетворения, требует чрезвычайной настороженности, поскольку жизнь в уединении потворствует вялости, привычкам, которые устраивают и которые трудно преодолеть. Жизнь в одиночестве потворствует самоизоляции, и только лишь мудрый может жить один без вреда для себя и других. Мудрость — в уединении, но путь одиночества не ведет к мудрости. Изоляция — это смерть, а мудрость не найти в уходе от мира. Нет определенного пути к мудрости, поскольку всякий путь разделяет, исключает. По самой своей природе путь может только привести к изоляции, хотя эту изоляцию называют единством, целым, общностью и так далее. Путь — это процесс исключения, средство исключает, а цель такая же, как и средство. Средства неотделимы от цели, того, что должно быть. Мудрость приходит с пониманием взаимоотношений с полем, прохожим, мимолетной мыслью. Уходить от мира, изолировать себя, чтобы найти, значит положить конец к открытию. Взаимоотношения приводят к уединению, что не есть изоляция. Должно быть уединение, но исходящее не от замкнутости ума, а от свободы. Полное — это уединенное, а неполнота ищет путь к изоляции.
Она была писательницей, и ее книги имели весьма большой успех. Она сказала, что ей удалось приехать в Индию только после многих лет. Когда она выехала, то понятия не имела, в каком месте остановиться. Но теперь, в конце концов, ее место назначения стало ясным. Ее муж и вся семья интересовались религиозными вопросами, не поверхностно, а весьма серьезно. Однако она решилась оставить их и приехала в надежде найти немного покоя. Она не знала ни единой души в этой стране, когда приехала, и первый год ей было очень трудно. Сначала она отправилась в какой-то ашрам, или общину, о котором она читала. Гуру там был кроткий старик, у которого имелся некоторый религиозный опыт и за счет которого он теперь и жил, постоянно повторяя несколько высказываний на санскрите, которые были понятны его ученикам. Ее пригласили в эту общину, и она легко приспособилась к ее правилам. Она оставалась там в течение нескольких месяцев, но не нашла покоя, так что однажды объявила о своем отъезде. Ученики ужаснулись, что она могла даже подумать о том, чтобы оставить такого мастера мудрости, но она уехала. Затем она отправилась в ашрам посреди гор и оставалась там в течение некоторого времени. Сначала была счастлива, так как там были красивые деревья, ручьи и дикая природа. Дисциплина там была довольно суровая, против которой она не возражала, но, опять же, живые были словно мертвые. Ученики поклонялись мертвому знанию, мертвой традиции, мертвому учителю. Когда она уехала, они также были потрясены и угрожали ей духовной тьмой. Она направилась в другую очень известную общину, где повторяли различные религиозные утверждения и регулярно занимались предписанными медитациями. Но постепенно обнаружила, что была вовлечена в ловушку и сокрушалась. Ни учитель, ни ученики не хотели свободы, хотя о ней говорили. Они были заинтересованы поддержанием центра, удержанием учеников во имя гуру. Снова она вырвалась и отправилась в следующее место. И опять та же история, но с немного иным ходом событий.
«Я вас уверяю, я побывала в большинстве серьезных ашрамов, и они все хотят удержать человека, подмять его, чтобы он соответствовал образу мышления, который они называют истиной. Почему все они хотят, чтобы человек соответствовал определенной дисциплине, образу жизни установленным учителем? Почему происходит так, что они никогда не дают свободу, а лишь обещают ее?»