Кришнамурти: Давайте посмотрим на всё это иначе. Что такое сны? Почему мы видим сны? Я не уклоняюсь от вашего вопроса. Вы видите сны потому, что в течение дня ваш мозг так занят, что у него нет покоя, в котором и с которым он мог бы идти вглубь. Вы знаете, как он занят: работа, конкуренция, тысячи вещей. Поэтому когда вы спите, из бессознательного приходят намёки, указания, которые становятся символами, снами; и после пробуждения вы вспоминаете их и пытаетесь истолковать или получить их толкование. Весь этот процесс вы знаете. Теперь, почему вы вообще видите сны? Зачем нужно их видеть? Не является ли видение снов, если можно так выразиться, неправильным? Ведь если вы наблюдательны, если осознаёте всё происходящее вокруг вас и внутри вас в часы бодрствования, тогда в ходе наблюдения вы раскрываете всё по мере своего продвижения по жизни; все неосознанные мотивы, желания импульсы попадают в сознательный ум и становятся понятными. В таком случае, когда вы спите, сновидения невозможны. Тогда сон имеет совсем другой смысл. То же самое с анализом. Если вы сможете охватить весь процесс анализа одним взглядом — а вы это можете, — тогда вы очень хорошо увидите, что до тех пор, пока есть наблюдатель, интерпретирующий цензор, анализ всегда будет неверным. Потому что осуждение или одобрение со стороны цензора основано на его обусловленности.

Участник беседы: Вы говорили о свободе от всякого влияния; но разве эти встречи не влияние на нас?

Кришнамурти: Если вы находитесь под влиянием ведущего беседу, то вы могли бы с таким же успехом пойти в кино, в церковь или на мессу. Если вы находитесь под влиянием ведущего беседу, вы этим создаёте авторитет; а любая форма авторитета мешает вам понять, что реально, что истинно. Если вы находитесь под влиянием ведущего беседу, вы не поняли того, что говорил он весь последний час, последние тридцать лет. Быть свободным от всех влияний — от книг, которые вы читаете, от газет, от кинофильмов, от образования, полученного вами, от общества, которому принадлежите, от влияния церкви — осознавать все влияния и не поддаваться ни одному из них — это и есть разумность. Это требует бдительности, внимания и осознания всего, что происходит внутри, каждого отклика, отзвука — это значит, что ни одна мысль не должна проходить без осознания её содержания, её истоков, её мотива.

Если можно, я хотел бы поговорить с вами на такую достаточно сложную тему, как смерть. Но прежде чем мы приступим, я предложил бы тем, кто записывает за мной, не делать этого. Ведущий беседу не читает лекции, где вы могли бы сделать записи, чтобы потом вы, или кто-то другой истолковал сказанное. Интерпретаторы — это эксплуататоры, независимо от того, благие у них намерения, или они просто хотят сделать себе имя. Поэтому я серьёзно предложил бы вам слушать, переживать, а не обдумывать сказанное позже или слушать комментарии других людей по этому поводу — ведь всё это совершенно бесполезно.

Я хотел бы также заметить, что слова сами по себе имеют очень небольшое значение. Это символы, используемые для общения. Я вынужден пользоваться определёнными словами, но слова эти используются для беседы, и каждый сам должен ощутить свой путь сквозь них к тому, что невыразимо словами; и в этом есть определённая опасность, поскольку мы склонны интерпретировать слова соответственно тому, что нам нравится или не нравится, и тем самым упускаем смысл того, что на самом деле говорится. Мы пытаемся выяснить, что ложно и что истинно — но для этого необходимо идти дальше и глубже слов. А при выходе за пределы слов и возникает эта опасность нашей личной, индивидуальной их интерпретации. Поэтому если мы хотим исследовать вопрос смерти достаточно глубоко — что я и намерен сделать, — нужно осознавать слова и их смысл и остерегаться их интерпретации в соответствии с тем, что нам нравится или же не нравится. Если наши умы свободны от слова, от символа, то мы можем общаться друг с другом за пределами слова.