Все, что в наших силах, — это мысленно представить, как наша энергия изливается, и повысить общий уровень его вибраций. Это позволит ему полностью избавиться от чувства страха и довериться интуиции, продиктованной ему его высшим Я, которая, хотелось бы надеяться, подскажет ему, что нас незачем бояться, и он, возможно, вступит в контакт с нами. И все это мы можем сделать благодаря одной лишь молитвенной энергии. Чтобы добиться большего, необходимо исходить из того, что нам известна его истинная миссия и что он сознает это. Возможно, его высшая интуиция — мы ведь посылаем ему достаточно энергии — подскажет ему, что ему лучше избавиться от нас и вообще покинуть страну. Мы должны быть открытыми ко всему. Все, что в наших силах, — это помочь ему принимать решения, опираясь на максимально высокий уровень энергетики.
Мы тоже прибавили газу, но синего «лендровера» по-прежнему нигде не было видно. Инь сбавил скорость. Справа от нас показалась неширокая дорога, уходившая в сторону.
— Туда, туда! — воскликнул я, указывая рукой.
В сотне ярдов от нас, у подножия небольшого холма, виднелась широкая, но мелкая река. Посередине ее стоял «лендровер» голландца. Колеса машины отчаянно вращались, выбрасывая со дна ил, но сама машина не двигалась с места. Было ясно, что она застряла.
Увидев нас, молодой голландец распахнул дверцу «лендровера» и собрался было броситься наутек. Но когда он узнал меня, он выключил мотор, спрыгнул с подножки и по колено в воде побрел к берегу.
Когда мы подъехали к реке, Инь пристально посмотрел на меня, и, судя по выражению его лица, я понял, что он напоминает мне, чтобы я воспользовался своей энергией. Я кивнул ему в ответ.
— Мы можем помочь вам, — обратился я к голландцу.
Его глаза на мгновение подозрительно прищурились, но затем их взгляд заметно потеплел, когда мы с Инем, упершись в бампер «лендровера», изо всех сил толкали его, тогда как сам голландец пытался завести двигатель. Колеса «лендровера» яростно завертелись, обрызгав мои брюки выше колен жидкой грязью, машина качнулась и, выбравшись из ямы, выехала на противоположный берег реки. Мы, отряхнувшись, вернулись в свой джип. Голландец немного замешкался, словно раздумывая, не уехать ли ему на всякий случай, но затем выпрыгнул из машины и направился к нам. Подойдя вплотную к нам, он представился, сказав, что его зовут Якоб.
Во время разговора я пытался уловить на его лице глубокомысленное выражение.
Якоб только качал головой, понемногу преодолевая испуг, а затем минут пять расспрашивал нас, кто мы такие, пытаясь разузнать о своих отсутствующих друзьях.
— Я и сам не знаю, зачем я приехал сюда, на Тибет, — сказал он наконец. — Я ведь всегда считал, что это слишком опасно. Но мои друзья очень хотели, чтобы я отправился вместе с ними. Я и сам не понимаю, как я мог согласиться на это. Боже мой, здесь буквально на каждом шагу китайские солдаты. И откуда они только узнали, что мы отправились сюда?
— А вы не спрашивали дорогу у кого-нибудь из незнакомых? — спросил Инь.
Он встревожился.
— Спрашивал. Вы думаете, что они могли донести об этом солдатам?
Инь кивнул, и это повергло Якоба в панику. Он стал нервно оглядываться по сторонам.
— Якоб, — спросил я, — мне очень важно знать, не встречали ли вы Уилсона Джеймса?
Но Якоб по-прежнему не мог ни на чем сосредоточиться.
— Кто знает, а вдруг китайские солдаты вот-вот схватят нас? — пробормотал он.
Я пытался встретиться с ним взглядом, и вот наконец он поднял глаза на меня.
— Это очень важно, Якоб. Вспомните, может быть, вы где-то видели Уила? Он выглядит как перуанец, но говорит с американским акцентом.
Якоб выглядел заметно смущенным.
— А почему это так важно для вас? Ведь главное для нас — поскорее улизнуть отсюда.