Выйдя из дома, я направился к джипу в прекрасном расположении духа. Веял прохладный ветерок, и горы вокруг нас излучали какую-то неземную красоту. Усевшись в машину, мы поехали. За рулем сидел Инь.
— Не скажешь, куда мы направляемся теперь? — спросил я.
— Я знаю только то, что нам надо держать курс на северо-запад Тибета. Легенды говорят, что ближайшие от нас ворота Шамбалы находятся где-то там. Но как сказал лама Ридждэн, нам укажут путь. — Он сделал паузу и пристально посмотрел на меня. — Пришло время рассказать вам мой сон.
— Не тот ли это сон, о котором упоминал лама Ридждэн? — спросил я. — Сон, в котором ты видел меня?
— Да. Мне приснилось, что мы с вами странствуем по Тибету в поисках ворот. Нам никак не удается отыскать их. Мы забрались очень далеко, описали не один круг, и все впустую. Но в минуту сильнейшего отчаяния нам встретился человек, знавший, куда мы должны пойти.
— А что было потом?
— Сон оборвался.
— И что же это за человек? Уж не Уил ли?
— Нет, не думаю.
— И что же, по-твоему, означает этот сон?
— Он означает, что нам надо быть наготове. Несколько минут мы проехали в полном молчании, затем я спросил:
— А что, на северо-западе Тибета много китайских войск?
— Да нет, не особенно, — отозвался Инь, — за исключением приграничной полосы и военных баз. Проблема состоит в том, как преодолеть ближайшие три-четыре сотни миль, за горой Кайлаш и озером Манаса-ровар. Там на дороге несколько армейских блокпостов.
Следующие четыре часа мы ехали спокойно, без всяких происшествий по мощенной гравием дороге, время от времени сворачивая на грязные проселки. Без помех добравшись до Саги, мы выбрались на шоссе, ведущее на Западный Тибет— о нем мне и говорил Инь. По пути нам встречались большие транспортные грузовики, а также старенькие повозки и машины местных жителей. Несколько иностранцев, поджидавших попутной машины, стояли у обочины.
Спустя еще примерно час езды Инь круто свернул с шоссе на проселок, похожий скорее на конскую тропу. Джип так и запрыгал на булыжниках и ухабах.
— Там, впереди, на шоссе китайский армейский блокпост, — пояснил Инь. — Нам лучше объехать его.
Когда мы по крутой тропе добрались до перевала холма, Инь остановил джип и подвел меня к краю пропасти. Внизу, в нескольких сотнях футов под нами, мы увидели два огромных армейских грузовика с китайскими опознавательными знаками. На дороге стояли десятка полтора солдат.
— Это не к добру, — проговорил Инь. — Обычно у китайцев на перекрестке стоят трое-четверо солдат. Может быть, они высматривают нас...
Я старался не поддаваться страху и сохранять высокую энергетику. Мне показалось, что несколько солдат смотрят на вершину холма прямо в нашу сторону. Я быстро пригнулся.
— Что-то случилось, — прошептал Инь.
Вновь взглянув на перекресток, я увидел, что солдаты обыскивают фургон, подъехавший к блокпосту. У обочины дороги стоял светловолосый мужчина средних лет, отвечавший на вопросы офицера. В фургоне, видимо, был еще кто-то. До нашего слуха едва долетали обрывки слов мужчины. Кажется, он говорил по-голландски.
— А почему их задержали? — спросил я Иня.
— Даже не знаю, — отозвался он. — Возможно, у них не в порядке документы, или они задали какой-нибудь неуместный вопрос.