Пройдя еще сотню метров, за поворотом я услышал рев двигателей. За деревьями показалась колонна военных машин, которые быстро приближались. На какое-то мгновение я заколебался, полагая, что можно было бы и не отступать, но потом вспомнилась вся эта жуткая стрельба на склоне.
Времени осталось только на то, чтобы метнуться с дороги вправо и залечь. Мимо пронеслось десять джипов. Место, где я укрылся, было совершенно открытое, и оставалось лишь надеяться, что никто не посмотрит в мою сторону. Машины промчались метрах в шести: меня обдало выхлопными газами, и можно было разглядеть даже выражение лиц военных.
К счастью, никто не обратил на меня внимания. Когда машины были уже далеко, я ползком пробрался за большое дерево. Руки тряслись, а от ощущения покоя и сопричастности не осталось и следа. Внутри все опять сжалось от уже знакомого чувства страха. Наконец я крадучись снова вскарабкался на полотно дороги. Но опять донесся рев моторов, и я кубарем скатился по склону, а мимо на полном, ходу промчались еше два джипа. Подступила тошнота.
На этот раз, возвращаясь туда, откуда пришел, я держался подальше от дороги и передвигался с большой опаской. Показалась дорога, ведущая вниз. Сперва напряженно прислушавшись, я решил пройти лесом рядом с ней и, срезав угол, спуститься назад в долину. Тело снова налилось тяжестью. Ну чем я занимаюсь, спрашивал я себя. Зачем меня понесло на дорогу? Должно быть, я не в себе, еще в шоке от той стрельбы, еше нахожусь в какой-то эйфории. Надо взять себя в руки, решил я. Необходимо соблюдать осторожность. При малейшей оплошности тебя могут здесь убить!
Я замер. Впереди, метрах в тридцати, сидел священник. Он расположился под огромным деревом, окруженном валунами. Пока я стоял, уставившись на него, он открыл глаза, и его взгляд упал прямо на меня. Я отпрянул, но он лишь улыбнулся и сделал мне знак подойти.
Я с опаской приблизился. Он сидел не шевелясь – высокий худощавый мужчина лет пятидесяти. Коротко подстриженные волосы подходили по ивету к его карим глазам.
– Похоже, вы нуждаетесь в помощи, – заговорил он на прекрасном английском языке.
– Кто вы? – спросил я.
– Я – падре Санчес. А вы кто?
Я объяснил, кто я и откуда, и, пошатываясь, опустился на одно колено, а потом тяжело осел на землю.
– Вы были в Кула, когда все это случилось? – спросил он.
– Что вам об этом известно? – осторожно осведомился я, не зная, можно ли доверять священнику.
– Я знаю, что кое-кто в правительстве пышет злобой, – проговорил он. – Они не хотят, чтобы Манускрипт был предан гласности.
– А почему?
Падре поднялся и взглянул на меня сверху вниз:
– А почему бы вам не пойти со мной? Ло нашей миссии всего полмили. V нас вы будете в безопасности.
Я с трудом встал на ноги и, понимая, что выбирать не приходится, кивнул в знак согласия. Падре Санчес неторопливо пошел по дороге, обращаясь со мной почтительно и непринужденно. Он взвешивал каждое слово.
– Военные все еще разыскивают вас? – спросил он между прочим.
– Не знаю.
Несколько минут он молчал, а потом спросил:
– Вы ищете Манускрипт?
– Больше уже не ищу, – проговорил я. – Сейчас я хочу лишь пережить все это и уехать домой.