Ведь ради ответа на этот вопрос мы предложили вниманию читателей сложную этнокультурную систематику, ввели понятие «суперэтнос» и описали явление природы, довлеющее над нашей психологией, — пассионарность — и показали различие культурных типов и их доминант, иногда совместимых, а иногда непримиримых. Мы уже убедились в том, что существование больших этнокультурных систем поддерживается не только внутренней взаимной симпатией субэтносов, но и соперничеством их, иногда борьбой друг с другом, но эта борьба качественно отлична от борьбы на суперэтническом уровне, как, например, борьба гвельфов с гибеллинами отличалась от борьбы Христианского мира с миром Ислама.

Чтобы нарушить «силу вещей», надо было совершить противоестественный поступок на суперэтническом уровне… И в 1260 г. он был совершен. Этот факт настолько значителен, что повышенное внимание к нему оправданно. Поэтому сменим «подзорную трубу» на «бинокулярную лупу» и взглянем на Палестину 1260 г., где произошло нарушение ритма истории.

В средние века люди воевали много и часто, но, как правило, они не знализачто, знали лишь,противчего воюют. Отрицательная доминанта действовала эффективнее положительной. И когда папа Урбан II произнес роковые слова: «Так хочет Бог!» — массы простых крестьян и рыцарей бросились в отчаянную битву с мусульманами и, потеряв девять десятых воинов, взяли Иерусалим в 1099 г. и создали там Иерусалимское королевство.

Королевство это довольно быстро стало терпеть поражения, терять города и просить защиты у европейских монархов. Второй и третий крестовые походы, имевшие целью выступить в поддержку своих земляков, были неудачны. Четвертый поход превратился в коммерческую операцию по приобретению колоний на Востоке под руководством венецианского дожа, слепого Дондоло.

Было быстро придумано, что «греки (православные) — такие еретики, что самого Бога тошнит». Константинополь был взят и разграблен, а в Греции воздвиглись замки, перемешанные с крепостями византийских властителей. Устояли укрепления Никеи, далекий Трапезунд и горный Эпир, которые к 1261 г. выгнали латинских захватчиков из Константинополя. Но все это время шла жестокая война, и крестоносцы-европейцы, сначала пришедшие на помощь греческим христианам, нашли в них врагов еще более страшных и неукротимых, чем мусульмане, арабы и туркмены-сельджуки.

Несколько удачнее держались крестоносцы на восточном берегу Средиземного моря, потому что их поддерживали местные христиане, монофелиты Сирии и Ливана. Будучи отлучены от церкви в V и VII вв., они чуждались греков, хотя причины религиозных споров были забыты и произнесенные анафемы исходили столь же от Рима, сколь и от Константинополя.

Вспомним, что этнические антипатии базируются не на «з а», а на «п р о т и в», в данном случае против греков и мусульман, значит — за крестоносцев. Так и приняли бывшие монофелиты католическое исповедание веры: их примеру последовали многие армяне, и благодаря этому крестоносцы получили кое-какую базу.

Однако злейшими врагами своему делу были они сами. Французские, лотарингские, провансальские и ломбардские феодалы перенесли на Восток свои обычаи и нравы, свои представления о святости договоров, гуманности, сохранении собственного достоинства, что они называли «честью». Арабский поэт и воин Усама ибн-Мункыз оставил потомкам «Книгу назидания» (переведенную на русский язык академиком И.Ю. Крачковским). В этой книге он описал свои битвы с львами, исмаилитами и франками. За последними он признает только одно хорошее качество — храбрость, а в остальном уподобляет их диким зверям, оговариваясь, что львы не менее храбры.