Самойлович гетманствовал довольно долго, до полного окончания русско-польской войны, когда наконец был подписан «Трактат о вечном мире» между Россией и Польшей (1686). Причиной крушения Самойловича в 1687 г. стали интриги Мазепы. Мазепа, вошедший в доверие к всесильному фавориту царевны Софьи — князю Голицыну, обвинил гетмана в измене. Несчастный Самойлович был арестован и сослан, но Голицын дорого заплатил за потворство предательству. Избранный гетманом Мазепа точно так же предал Голицына, а после — и Петра, избрав сторону Карла XII и решив, что при поддержке шведов он сможет стать самостоятельным государем. Однако и в устах Мазепы призыв к созданию самостоятельной Украины не получил народной поддержки. За Мазепой пошли только его сердюки (охрана) и запорожцы, которые в это время уже были настроены против союза с Россией. Вся остальная слободская Украина выступила в поддержку «царя московского, православного» и удержала Полтаву — ключевую крепость, под которой и был разбит союзник Мазепы Карл XII (1709).
Полтавская битва, собственно, ставит точку в истории воссоединения Украины с Россией. Заканчивая этот рассказ, уместно попытаться объяснить следующее: почему поляки проиграли войну с Россией за Украину, а многочисленные попытки украинских гетманов, от Выговского до Мазепы, присоединиться к Польше или обрести самостоятельность неизменно были обречены на неудачу? Историки дали множество объяснений этому, но если учитывать этнические причины происшедшего, то ответ на поставленный вопрос будет не похож на все предыдущие.
Подобно большинству наших современников, польские паны и украинские старшины были убеждены, что их воля преобразует жизнь, и потому они игнорировали объективные природные зависимости, формирующие человеческое поведение. Так, поляки считали, что достаточно привлечь к себе казацких старшин, дав им шляхетские привилегии, и все казаки будут верно служить; что можно убедить русских православных людей, будто католическая вера лучше, и они станут ревностными католиками. Точно так же многие гетманы полагали, что в зависимости от политической обстановки и их выбора можно подчиняться то России, то Польше, и что удача в борьбе за независимость определяется их умением обмануть московских бояр или вовремя договориться о союзе с турецким султаном.
На самом же деле, как мы могли убедиться, первостепенное значение имела единая суперэтническая принадлежность России и Украины, массовая поддержка «своих», которыми были единоверцы. Об это всеобщее ощущение единства, как волны о скалу, разбивались рациональные планы волевых, умных искателей власти. Два близких этноса — русский и украинский — соединились не благодаря, а вопреки политической ситуации, поскольку народное «водим» или «не водим» неизменно ломало те инициативы, которые не соответствовали логике этногенеза.
Выбор, сделанный на основе естественного мироощущения народа, оказался правильным. Дабы убедиться в этом, достаточно сказать несколько слов о дальнейшей судьбе и роли украинского народа в российской истории XVII-XVIII вв.