Знаменитое место летописи: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свие (шведы), друзии же урмане (норманны, т. е. норвежцы), анъгляне (ютландцы), друзии гьте (готы), тако и си»,
[42, т. I, с. 18]прекрасно прокомментировано Д. С. Лихачевым, но в подтверждение его вывода можно добавить, что под готами летописец XII в. не мог подразумевать остров Готланд, населенный в его время шведами и покинутый готами в середине II в., т. е. за тысячу лет до того, как он писал этот текст. Готы здесь — это крымские или причерноморские готы — тетракситы, хорошо известные русскому читателю XII–XIII вв., упомянутые в «Слове о полку Игореве». А раз так, то причисление Руси к данной этнической группе имеет лишь палео-этнографический смысл: россомоны, как и готы — осколки Великого переселения народов, застрявшие в Восточной Европе, а наименование их «варягами» показывает профессию Рюрика, который происходил из племени русов приднепровских, уже отчасти смешавшихся со славянами, но еще хранивших в IX в. некоторые черты древней северной культуры.
Около 800–809 гг. произошло второе переселение славян с берегов Эльбы на Восток. А. А. Шахматов предположил, что славяне бежали от франков Карла Великого. Эту версию трудно принять. Успехи Карла и его баронов крайне преувеличены хронистами и последующими историками. Франкам не удалось закрепиться ни на Эбро, ни на Тисе, ни на правом берегу Эльбы. Поэтому для переселения славян в страну с совсем иным климатом, туда, где господствует зимний мороз и летний зной (изотерма января ниже нуля), надо поискать иные мотивы.
Пассионарный толчок, проявившийся в Скандинавии в начале IX в., а в Западной Европе около 841 г., имел инкубационный период. В ареале этого толчка была северная часть Германии и, значит, берега Эльбы. Если это так, то перед нами обычная пассионарная миграция, из-за которой вятичи и радимичи сменили место обитания.
Обе ветви восточных славян в VIII в. были на подъеме пассионарного напряжения. Скудость источников заставляет прибегать к хронологической интерполяции, но этот метод дает результаты. Потомки антов IV в., победивших совместно с россомонами и гуннами готов, к началу IX в. имеют свой «каганат», т. е. суверенное государство с центром в Киеве и царя по имени Дир. Если мы учтем, что подъем этой ветви славян сопоставим с пассионарным толчком, вызвавшим Великое переселение народов и созданием из конфессиональных общин Малой Азии, Византии, то на VIII в. падает акматическая фаза, а на IX в. — надлом, как оно и произошло.
Высокий уровень пассионарности дал славянам преимущество над восточными балтами (ятвяги, голядь) и финно-уграми (меря, мурома, весь) и повлек слияние славянских племен в единый древнерусский этнос, осуществившееся в конце X в. Но славяне и хазары в VIII в. еще не сталкивались друг с другом и опасности друг для друга не представляли.
Второе: бесспорно, что взаимоотношения Русского и Хазарского каганатов не были «идилличными», но гибель ряда Полянских поселений в VIII в. не была делом рук хазар. В VIII в. хазары увязали в войне с арабами, а на рубеже Дона они закрепились только в 834 г., и тогда действительно война началась.
Если датировки гибели Пастырского поселения и других покинутых населением укреплений
[8, с. 172]правильна, то противниками славян и русов могли быть только авары, контролировавшие земли кутургуров (западной ветви болгар), от Карпат до Дона. В 631 г. авары подавили восстание кутургуров, остатки коих объединились с утургурами в 633 г. Когда же последние в 656 г. потерпели поражение от хазар, то болгары разбежались кто на Каму, кто на Дунай, кто в Италию, а бывшие земли кутургуров были заселены тиверцами и уличами.
Все эти события никак не уменьшили мощи аваров, которые «примучивали дулебов», т. е. господствовали в степях восточнее Карпат. Упадок Аварского каганата наступил в 800–809 гг. после того, как они проиграли войну с франками, а после этого рокового десятилетия началась хазарская агрессия на запад.