В VI в. союзниками и настоящими друзьями тюркютов стали хазары, но падение Западно-Тюркютского каганата и переворот в Хазарии не позволили хазарам реализовать благоприятную возможность и развивать победу над персами и хионитами, благодаря чему и те и другие успели оправиться.
И тем не менее влияние персидской культуры на Великую степь имело место. Зороастризм — религия не прозелитическая, она только для благородных персов и парфян. Но манихейство, гонимое в Иране, Римской и Китайской империях и в раннехристианских общинах, нашло приют у кочевых уйгуров и оставило следы на Алтае и в Забайкалье. Высшее божество сохранило свое имя — Хормуста (отнюдь не Агурамазда), что в сочетании с другими деталями указывает на конгениальность древних иранцев и древних тюрок. Победа арабов-мусульман сменила цвет времени, но до XI в. иранские этносы — дейлемиты, саки и согдийцы — отстаивали свою культуру и традиции в борьбе с тюрками. Погибли они героически, ничем не запятнав своей древней славы: арабы и тюрки сохранили к персам глубокое уважение, поэтому счесть тюрко-персидскую комплиментарность отрицательной нет ни повода, ни основания.
Несколько по-иному сложились отношения тюрок с арабами на Ближнем Востоке. Мусульмане требовали смены веры: это в те времена означало, что Кок-Тенгри (Голубое Небо) надо было называть Аллахом (Единственным). Тюрки охотно принимали такую замену, после чего занимали важные должности, если они были рабами-гулямами, или получали пастбища для овец, если они оставались свободными скотоводами. В последнем случае возникал симбиоз, со взаимной терпимостью и даже уважением, хотя культурные персы находили тюрок «грубыми».
Острые коллизии возникали лишь в крайних случаях, например при подавлении восстаний зинджей или карматов, при войнах с дейлемитами и при дворцовых переворотах. Но и тут многие арабы и даже персы предпочитали тюрок сектантам и грабителям. А уж когда туркмены-сельджуки загнали греков за Босфор, а куманы-мамлюки сбросили крестоносцев в Средиземное море, взаимопонимание восстановилось, и обновленный суперэтнос нашел в себе силы для самоутверждения.
Византия взаимодействовала с кочевниками двояко: на своей родине греки пользовались помощью тюркютов в VII в., печенегов — в X в., половцев — в XI–XIII вв., на чужбине, где эмигрировавшие из Византии несториане обратили в христианство много монгольских и тюркских племен, часть оседлых уйгуров и часть хорезмийцев, а православные миссионеры крестили Болгарию, Сербию и Русь, возникал уже не сдержанный симбиоз, а инкорпорация: крещеных тюрок принимали как своих. Убежище от монголов последние половцы, преданные венграми, нашли в Никейской империи.
Видимо, аналогичная положительная комплиментарность должна была иметь место в Древней Руси. Так оно и было, как мы вскоре увидим.