Четыре года томился князь Олег в Константинополе и в ссылке на острове Родос, но очередной переворот вернул ему свободу. В марте 1081 г. император Никифор III Вотаниат был свергнут с престола. Алексей Комнин провел много реформ, но в 1082 г. натолкнулся на сопротивление «манихеев», т. е. болгарских богумилов и павликиан, старых друзей иудейской Хазарии. Тогда в 1083 г. император выпустил Олега в Тьмутаракань вместе с женой, византийской патрицианкой Феофанией Музалон. Вернувшись, Олег «иссече» хазар, причастных к убийству его брата и умышлявших против него самого. Мотивы мести понятны, но как он сумел этого достичь?
Представим себе такую картину: князь Олег с женой сходят с византийского корабля на берег у стен города, где правят соперники Олега: Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич, а наиболее влиятельная часть населения — хазары — имеет все основания ненавидеть вернувшегося изгнанника. У того же нет ни войска, ни денег. Его так просто убить, но вдруг этот человек один истребляет своих врагов и берет в плен двух князей! Каким образом он мог совершить такой государственный переворот?
Это означает, что за Олегом стояла мощная партия, очевидно, та, которую М. И. Артамонов окрестил «туземной». Черкесы, осетины и половцы стеклись к Олегу, обрели в нем вождя и «иссекли» торгашей и предателей. Приезд Олега был тем квантом энергии, который вызвал взрыв «перегретого пара». Нет оснований утверждать, что этот «взрыв» был исторически предрешен. Накал страстей мог ослабеть, если бы деятельность их носителей потекла по другому руслу, иначе говоря, если бы кавказские пассионарии нашли своим силам другое применение. Например, половцы пошли бы воевать с болгарами, а черкесы схватились с осетинами. Но этого не произошло. Вспышка ударила по стыку двух суперэтносов: местного — тюркско-яфетического — и пришлого, причем последний сгорел. И никто о нем не пожалел — ни былые союзники, ни соседи. Так закончилась история иудейской Хазарии.
А могло ли быть иначе? Могло, но это маловероятно. Контакты на уровне суперэтносов, как правило, ведут к аннигиляции. Исключением являются только краткие периоды пассионарных взрывов, но и тогда старые этносы исчезают, сливаясь в новый. В XI в. в Восточной Европе шли процессы этнокультурной кристаллизации на фоне спадающего пассионарного напряжения. Следовательно, шансов на творческое слияние суперэтносов было мало, на гибель одного из двух — много; и вот теория вероятности в этнической истории получила еще одно подтверждение. Жаль только, что лаконичность летописца, недолюбливавшего князя Олега Святославича, лишила потомков любопытных и наверняка драматических подробностей этого незаурядного события.
Оказавшись независимым государем Тьмутаракани, Олег проявил великодушие, которому не изменял до конца своей трудной жизни. Он отпустил на Русь своих соперников — Давыда Игоревича и Володаря Ростиславича. Давыд тут же занялся грабежом: отнял товары у купцов, торговавших с греками в городе Олешье, перевалочном торговом пункте в устье Днепра.
[585]Этим поступком он лишил себя поддержки великого князя Всеволода Ярославича, который посадил его княжить в маленьком Дорогобуже.
Всеволод лишился союзника в борьбе с Олегом. А последний, будучи союзником Алексея Комнина, постепенно занял ведущее положение в рядах «русского» направления, ранее принадлежавшее его отцу, а затем постепенно утраченное его дядей. Несмотря на то что Всеволод правил всей Русской землей, на Тьмутаракань, прикрытую половецкими кочевьями, его власть не распространялась, ибо мир с половцами 15 лет не нарушался.