Местом деятельности этих мыслителей стали Италия и Южная Франция, где смыкались греческие, арабские, еврейские и местные евреи, и прирейнские города Германии, фактически независимые и от феодалов, и от короны. По Рейну вплоть до Фландрии текли вместе с тогда еще чистыми водами изрядно мутные мысли, тем не менее отвечающие на больной вопрос Средневековья. Дуалисты предлагали непротиворечивое решение проблемы ответственности людей за свои грехи.
[505]Они безусловно и четко отрицали свободу человеческой воли и делили людей на сотворенных добрыми и злыми богами. Люди могут сделать зло лишь против воли, и, следовательно, грех не вменяется им в вину, а может только отсрочить их возвращение «домой». При этом они постулировали предсуществование душ и метампсихозис. Этим «возвращением» они смыкаются с космологией Эригены, с той лишь разницей, что последний отрицал злое начало; зато он называл бога «божественный мрак», так что неясно, кому он поклонялся: Богу или сатане? С точки зрения его учеников-монахов, логичнее было второе решение, так как «божественный мрак» (несотворенное и творящее) принимал в себя обратно не свою эманацию, т. е. идеи (сотворенное и творящее) и невидимые вещи, наполняющие мир (сотворенное и нетворящее), а неупокоенные души мертвецов (несотворенное и нетворящее), т. е. попросту «нежить», вампиров, которых люди боятся и «удел» которых — псевдосуществование при злой (по отношению к людям) активности.
Переводя эту дилемму на язык современных понятий, можно сказать, что в возникшей системе представлений роль дьявола играл вакуум, который, как известно, при столкновении с материей весьма активен, хотя без нее лишен существования. Но поскольку живое воображение людей того времени требовало персонификации и доброго, и злого начала, то сатана и воинство демонов — Вельзевул, Астарот, Астарта, Молох и хромой бесенок Асмодей — были приняты как рабочая гипотеза. В таком виде они дожили до эпохи Возрождения, дав начало теоретическому обоснованию Второй инквизиции.
Это направление философской мысли, несмотря на его очевидную противоестественность, постепенно укрепляло позиции и популярность и фигурировало в схоластике наряду с реализмом и номинализмом. Несмотря на очевидные канонические расхождения последователей Блаженного Августина с церковной позицией, августинианцы не только не подвергались гонениям (за одним лишь исключением — осуждение монаха Готшалька епископом Кёльна Рабаном Мавром), но, наоборот, с X в. пользовались поддержкой власти, ибо автором оправдания гонений на еретиков был именно Блаженный Августин.
[506]Его манихейская нетерпимость опередила историческое время на 1000 лет; и только Жан Кальвин сумел использовать его полностью, но вряд ли на благо своим последователям.
71. Решение
Ведомы ли были русским искателям веры вся сложность переплетения символов исповеданий и политических программ в мусульманском мире и споры о догматах в мире католическом? Да не могли они этого не знать! Киевские купцы и воины постоянно бывали в Константинополе, сражались на Крите и в Малой Азии, торговали с египтянами и сирийцами. Это значит, что знание экономической конъюнктуры и политической обстановки было им жизненно необходимо. Но коль скоро так, то они видели, что багдадский и каирский правители жестоко враждуют друг с другом из-за веры, и тогда они не могли не заметить различия суннизма и исмаилизма, ибо славянских рабов покупали и в Багдаде, и в Каире.
Постоянно общались русские с Польшей, где проповедовали немецкие монахи. Они знали также, что греки перевели Священное Писание на доступный славянам язык, и то, что папа Иоанн XIII (965–972) в 967 г. запретил богослужение на «русском или славянском языке».
[507]В этом запрещении трудно было усмотреть благожелательство к русским, но то, что запрещение было обнародовано через год после похода Святослава на Хазарию и падения Итиля, невольно бросается в глаза. Может быть, рахдониты и у папы нашли поддержку.