Анализируя этот рассказ, можно констатировать, что тюркюты имели конный строй, похожий на казачью лаву. Целью атаки было прорвать линию противника и, вызвав замешательство, рубить бегущих. Преждевременная радость тюркютского хана была вызвана тем, что он, видя разделение сил противника, предполагал разбить его по частям. Но китайцы на этот раз вырвали из рук тюркютов инициативу. Контратака конницы смягчила удар и расстроила боевые порядки тюркютов. Пехота, введенная в схватку, решила дело численным перевесом. Кроме того, пехотинец в рукопашной схватке сильнее кавалериста, так как он более поворотлив и менее уязвим.
Другая армия, состоявшая из восточных тюркютов и предводительствуемая Дулань-ханом, действовала удачнее и так стеснила Жангара, что китайцы были вынуждены принять его в свои пределы. Под пастбища ему были выделены степи северного Ордоса и прилегающие к ним предгорья Алашаня
[493]. На защиту его кочевий были выдвинуты китайские войска. Император приблизил к себе Жангара и не жалел дорогих вещей на подарки изменникам. Эта политика оправдала себя. Из среды сторонников Жангара Чжан-сунь Шэн вербовал лазутчиков. Посланные потом в ханскую орду, они, оставаясь нераскрытыми, вносили в ряды тюркских войск паническое настроение
[494]. Сам хан, вероятно под влиянием искусных рассказчиков, подействовавших на его воображение, стал видеть по ночам страшные видения: кровавый дождь, падающий с созвездий, красную радугу и т. п.
Суеверные кочевники были приведены этими рассказами в состояние крайнего нервного возбуждения. Наконец, Дулань-хан был убит в своей палатке, и деморализованная армия остановила наступление, сулившее ей верный успех (600 г.).
Кара-Чурин Тюрк «сам объявил себя ханом»
[495], но он был слишком стар и слишком непопулярен среди восточных тюркютов, с которыми перед этим воевал, чтобы успешно довести до конца еще далеко не выигранную войну.
Богю-хан.Кара-Чурин Тюрк принял титул Богю-хан, т. е. герой
[496], но общего признания он не смог добиться, и в орде «открылись большие замешательства»
[497]. Чжан-сунь Шэн продолжал свою подрывную деятельность: его агенты проникли в степи и начали подбивать на восстание телеские племена. Расчет Чжан-сунь Шэна был правилен. Телесцы составляли большую часть населения, они были храбры, вольнолюбивы, и подчиненное положение не могло их не тяготить. Тюркюты «их силами геройствовали в пустынях севера»
[498], т. е. заставляли проливать кровь ради величия каганата. Пока каганы были победоносны, телеские племена держались лояльно, но, как только узурпация Кара-Чурина возмутила умы и сердца, их верность начала колебаться.
Положение нового хана было чрезвычайно трудным. Он воцарился вопреки закону о престолонаследии и тем самым дал всем своим недругам мощное оружие — лозунг: «Борьба против узурпатора».
Главный враг его — изменник Жангар — оказался законным наследником престола, а так как за него говорило китайское золото, щедро рассыпаемое в степи, то права его становились с каждым часом все более реальными.
Вместе с этим положение на фронте становилось все более напряженным. По совету Чжан-сунь Шэна китайцы отравили источники в зоне военных действий
[499], и тюркютам пришлось отступать. Отступление прошло в полном порядке, о чем свидетельствовало ничтожное число потерь — тысяча убитых, сотня пленных, несколько тысяч голов отбитого скота. Гораздо важнее для китайцев было другое — тюркютские старейшины начали перебегать к Жангару
[500]. Но Кара-Чурин был еще силен.