Западную границу Каганата охранял, глава тардуш-бегов, воевода Кули-чур
[1407]. Ему исполнилось уже 80 лет. Он был соратником Кутлуга Эльтерес-хана, а позже сопровождал в походы и его сыновей. Он сражался с табгачами под Бишбалыком, с арабами — на Жемчужной реке (Сыр-Дарье), с уйгурами — на берегах Селенги и с татабийцами — на склонах Хингана. За свои подвиги он получил имена: «Ышбара» — могучий и «Бильгя» — мудрый. Он был героем и богатырем.
В 735 г. Кули-чур достиг вершины своей карьеры, став хозяином западной границы. На этом посту он был семь лет, а когда выступили карлуки, «сев на коня бросился в атаку, победил, конь погиб, еще сев на другого… войско он вел, карлуки… к карлукам… пойдя… еще до своего дома довел войну. Карлуки сели на коней; с таким войском… гнедой… карлуки… карлуки… Эльтебер сам пришел, пришел и его товарищ по делам и мужеству, сын Еркина, Йитяньчур… в битвах сражалось его войско, он поразил, а его эль взял, сына и жен его этот… его кагану Ышбара Бильгя Кули-чур… мертвые его так били. К врагам один он бросился в атаку, вошел в массу войска и сам был задавлен до смерти…»
[1408].
Здесь, в надписи, источенной временем и обезображенной врагами, сохранилось сообщение о той доблести, которая бросала голубых тюрок на борьбу с жестоким врагом за свою отчизну. Глубокий старик кидается в сечу, теряет коня, но не мужество. Пусть надпись дефектна, но в ее отрывочных словах, как сквозь — степное марево, сквозят силуэты, на горизонте появляются отовсюду всадники… и это все враги. Карлуки на севере, на юге и на западе; надо отходить, а сзади дом, хан. Но вот хан убит, его семья в плену, и тогда престарелый богатырь, видя, что больше беречь нечего, бросается в свалку и дает врагам растоптать, раздавить его тело. Он, свидетель рождения Второго каганата, не хочет пережить его конец. Именно такие тюрки, как Кули-чур, были страшны соседям, которые потому и пошли на войну, чтобы их больше никогда не тревожили богатыри. Но не все тюрки последовали примеру своего полководца. Уцелевшие войска, преследуемые уйгурами, отступили за «черные пески»
[1409].
Союзники использовали победу и быстро создали свое собственное государство. Вождь басмалов стал ханом, вождь уйгуров — восточным, а эльтебер карлуков — западным ябгу. Тюркские вельможи спохватились и выбрали сына Пань-кюля ханом с титулом Озмыш
[1410]. Вернулись кровавые времена 716 г., но тюрки были уже другими; то, что могло сделать поколение Кюль-тегина, оказалось не под силу его детям, хотя претензии их на господство оставались прежними. Имперское правительство, учитывая стесненность тюрок, предложило Озмыш-хану поддаться Империи. Озмыш-хан отказался, но соединенные силы басмалов, уйгуров и карлуков заставили его покинуть орду и бежать. Некоторые тюрки (пять тысяч кибиток) во главе с ханским сыном предпочли подчинение Империи безнадежной войне.
Тюрки должны были расплачиваться за свои прошлые кровавые успехи и за свою гордость. В 744 г. басмалы убили Озмыш-хана и голову его прислали в Чанъань
[1411]. Однако непримиримая часть тюрок не сложила оружия и возвела на престол брата покойного — Баймэй-хана Кулун-бега
[1412].
Но далеко не все тюрки согласны были гибнуть за потерянное дело. Среди них «открылись великие смятения: вельможи избрали ханом басмалского главу»
[1413]. С Баймэй-ханом осталась только часть наиболее упорных ревнителей старой тюркской славы. В 744 г. борьба еще продолжалась.