Капаган-хан сам не решился нападать на тюргешей, так как его главные силы были сосредоточены на востоке и дело представлялось ему слишком рискованным. Под предлогом похорон жены он остался в ставке, выставив в Алтунской черни (хребет Алтаин-нуру) заслон в 20 тыс. всадников
[1159]. Начальниками над этим войском он назначил своего младшего сына Инэль-кагана
[1160](ср. Ине-хан) и тардушского шада Могиляня, а советником-руководителем (начальником штаба) — Тоньюкука. Тоньюкуку была дана строгая инструкция держаться исключительно обороны — «не давать себя раздавить»
[1161], собирать перебежчиков и информацию. Но, не будучи уверен в том, что Тоньюкук выполнит приказ, хан предписал апа-тархану (уполномоченный, комиссар) не разрешать Тоньюкуку рисковать наступлением. Очевидно, неудача предыдущего похода была очень памятна тюркскому хану.
Однако Тоньюкук поступил по-своему и двинул маленькую армию в наступление. Верный своему обыкновению действовать неожиданно для противника, он перешел через покрытые густым лесом отроги Алтаин-нуру
[1162], переправился через Черный Иртыш и, двигаясь форсированным маршем, за одну ночь достиг р. Болчу, т. е. Урунгу
[1163]. Там тюрки натолкнулись на передовой отряд тюргешей. Те беспечно спали, не ожидая, что враг может появиться столь внезапно, и были перебиты
[1164]. Захваченные в плен сообщили тюркским предводителям, что «в степи Ярышской собралось десять тюменов войска», и тюркские беги высказались за отступление, но Тоньюкук, считая необходимым использовать момент внезапности, настоял на нападении. Тюрки атаковали тюргешское войско и нанесли ему небольшое поражение
[1165].
Необходимо отметить, что численное превосходство тюргешей было не так уж велико. Сам Тоньюкук определял его следующим образом: «их два крыла наполовину были многочисленнее»
[1166]. Очевидно, «десять тюменов» соответствовали ополчениям «десяти племен» и были укомплектованы не полностью. Кроме того, в двух первых победах тюрки нанесли тюргешам изрядный урон. Тем не менее тюргеши оправились и сами напали на тюрок, «пламенея, как пожар». Тут опять сказались боевые качества тюркской конницы — тюргешское войско было разбито наголову, а каган Согэ попал в плен. Тюргешская держава развалилась. «Беги и народ десяти стрел все пришли и подчинились»
[1167]. Развивая успех и преследуя остатки тюргешей, тюркская армия двинулась на юг и дошла до прохода Бузгала, называемого тюрками «Железные Ворота». Там они собрали огромную дань с согдийцев. Но дальнейшее продвижение было остановлено арабами, двигавшимися на Среднюю Азию с юга. «Мужественные воины на нас напали»
[1168]. Только героическая борьба Кюль-тегина, который прикрыл отступление, позволила основным силам тюрок оторваться от противника
[1169]. Слух об этом столкновении докатился даже до Тибета
[1170].
Во время этой операции Кюль-тегин покрыл себя славой, так как он сумел разбить отступивших на юг тюргешей и Кошу-тутука, т. е. одного из последних нушибийских князей, еще сохранившихся в Средней Азии
[1171]. Вторая задача была решена так же блестяще, как и первая: в 710–711 гг. опасность с запада была ликвидирована.
Когда Капаган-хан получил известие о полной победе, пленного Согэ и трофеи, он счел запад вполне завоеванным и существование тюргешских ханов излишним. Поэтому он сказал изменнику Чжену: «Вы, будучи родными братьями, не могли жить в согласии между собою; можете ли с совершенной преданностью служить мне?» — и казнил обоих в 711 г.