На этот раз все преимущества были на стороне имперской армии. Она состояла из ветеранов, разбивших сеяньто и штурмовавших неприступные крепости Кореи. Здесь соединились стойкость китайской пехоты, привыкшей отбивать в Шэньси тибетские, а в Хэбэе киданьские набеги, выносливость уйгуров, боевой задор восточных тюркютов и неукротимость пограничников-табгачей. Армия была невелика и не связана громоздким обозом. Эти воины издавна научились кормиться за счет врага. Первой их жертвой стали джунгарские племена. Одни из них спешили сдаться, другие, как, например, чумугунь, были безжалостно изрублены.
Ышбара-хан собрал все свои силы, чтобы остановить наступление противника. Китайцы считали, что у него было 100 тыс. всадников, но это — явное преувеличение. У р. Или
[947]он окружил десятитысячный отряд Су Дин-фана, состоявший из китайской пехоты и уйгурской конницы. Су Дин-фан выставил вперед сомкнутые ряды пехоты. Трижды тюркютская конница повисала на китайских копьях и откатывалась назад. Тогда из-за спин копейщиков вылетели уйгурские всадники на неутомленных конях и пошли в атаку. Тюрки не выдержали и побежали. Уйгуры гнали их и рубили отстающих; одних старшин и тарханов попало в плен 200 человек.
Имперцы, развивая успех, настигли отступавших нушиби, и те сдались без боя. Дулу наткнулись на колонну Бучженя и сразу признали его своим повелителем. Су Дин-фан послал отряд легкой конницы в Таласскую долину, очевидно, чтобы охватить тюркютов с юга. Ышбара-хан со своей дружиной успел отступить и начал стягивать подкрепления. Имперские войска преследовали его, несмотря на мороз и вьюгу. В начале 657 г. вражеские войска подошли к ханской ставке, которая в этот момент располагалась на склонах Тарбагатая
[948].
Теперь имперцы стали намного сильнее тюркютов, так как все сдавшиеся им дулу и нушиби составили вспомогательные отряды
[949]. Можно думать, что и оставшиеся дома отказали хану в повиновении, потому что у тюркютов не было провианта и им пришлось заниматься облавной охотой. Имперцы напали на тюркютов врасплох и нанесли им большой урон.
С остатками своих войск Ышбара-хан отступил за реку Или. Он оказался одиноким: враги были и на юге и на севере, а десятистрельные тюрки не хотели сражаться. Лишенный возможности маневрировать, он принял бой, укрепив свой лагерь палисадом, но снова был разбит. Имперцы преследовали тюркютов до реки Чу и там принудили их к сдаче.
Но Ышбара-хан с сыном и с немногими верными всадниками снова ускользнул от преследования. Он бежал на юг. Около Чача (Ташкентский оазис) утомленные лошади не смогли больше идти. Владетель Чача, носивший тюркютский титул «тархан», принял беглецов и, связав их, выдал преследователям
[950]. Последний тюркютский хан в оковах был приведен в Чанъань, Гаоцзун пощадил его, но тот умер в плену в 659 г. от тоски, что, как заметил читатель, среди вольнолюбивых тюркютов не было редкостью.
Дальнейшее покорение страны пошло быстро. Драться стало некому. Согдийские княжества Кан (Самарканд), Хэ (владение в долине Зеравшана), Давань (Фергана), Ми (Маймург), и Кеш (Шахризябз) отпали от тюркютов еще до падения Ышбара-хана. В 659 г. за ними последовали восточнотуркестанские владения: Сулэ (Кашгар). Чжуцюй (Кокьяр, к юго-западу от Каргалыка) и Бохань (Яка-арык)
[951]. Остатки сторонников Ышбара-хана были добиты в 658 г. у оз. Эбинор и подле Кучи
[952].
Чженчу попытался в 659 г. поднять восстание, но, потерпев в долине Боротолы поражение от Мише, верой и правдой служившего новым господам, был схвачен и казнен. Наконец, какой-то нушибийский князек, пожелавший сохранить самостоятельность, был пойман Су Дин-фаном в 660 г.