Персидские регулярные части были заняты на западе, и агванцам пришлось защищаться от нового врага самостоятельно. Агванское ополчение было вооружено довольно примитивно: луками и дротиками, при далеко недостаточном количестве панцирей и даже щитов
[710]. Пехотные щитоносцы составляли особый вид войска — фалангу, вооруженную копьями
[711], и только военачальники были экипированы по последнему слову тогдашней военной техники: на кольчугу надевали войлочный кафтан, и тогда стрелы и копья «отскакивали» от нее
[712]. Так же были вооружены армяне и грузины, и, разумеется, не эти ополченцы могли остановить натиск тюркютской латной конницы.
Дербентская стена была построена из больших отесанных плит и достигала 18–20 м высоты. Ее укрепляли еще 30 башен, обращенных на север. Трое ворот были железными, а восточный конец стены уходил в Каспийское море на глубину, достаточную, чтобы предотвратить обход. Но любая крепость сильна лишь тогда, когда ее хотят и умеют оборонять
[713].
Штурм Дербента чрезвычайно красочно описан Моисеем Каганктваци: «…Гайшах [персидский наместник из агванских князей] видел, что произошло с защитниками великого города Чора
[714]и с войсками, находившимися на дивных стенах, для построения которых цари персидские изнурили страну нашу, собирая архитекторов и изыскивая разные материалы для построения великого здания, которое соорудили между горой Кавказом и великим морем восточным… Видя страшную опасность со стороны безобразной, гнусной, широколицей, безресничной толпы, которая в образе женщин с распущенными волосами устремилась на них, содрогание овладело жителями; особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом одождили их и, как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города. Глаз их не щадил ни прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин и женщин; не оставлял в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились, и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей; напротив, они доили из грудей их кровь, как молоко. Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных зверей и птиц»
[715].
Падение крепости, считавшейся неприступной, вызвало панику во всей Агвании. Агванцы сначала сбежались в свою столицу — Партав, но не надеясь отстоять город, покинули его и пытались убежать в горы. Тюркюты и хазары настигли беглецов у селения Каганкатуйк и частью перебили, а частью захватили их в плен.
Затем, наступила очередь Грузии. Тюркюты и хазары «окружили и осадили изнеженный, торговый, славный и великий город Тифлис»
[716]. Вскоре к ним присоединился император Ираклий со своим войском.
Встреча вождей была обставлена весьма торжественно: джабгу, подъехав к императору, поцеловал его в плечо и поклонился, а тот обнял его, назвав своим сыном и возложил на него свою корону. Затем для хазарских вождей был устроен пир, и все они получили роскошные подарки — одежду и серьги, а самому джабгу император обещал, что выдаст за него замуж свою дочь Евдокию
[717].
Но, несмотря на взаимную нежность предводителей, осада шла плохо. Персидский гарнизон держался в Тбилиси стойко. Храбрый царь Стефан делал ежедневно вылазки и хотя сложил свою голову
[718], но его сподвижники не собирались сдаваться. Ни то, ни другое войско не шло на приступ. Ираклий берег своих людей, джабгу жалел своих, и после двухмесячной осады хазарское войско ушло, обещая вернуться будущей осенью
[719].