Но вот население региона переходит в динамическое состояние, т. е. начинает развиваться. Первой стадией развития является подобная взрыву ломка устоявшихся взаимоотношений. Это всегда происходит так: в одном-двух поколениях появляется некоторое количество персон, не мирящихся с ограничениями, которые охотно сносили их деды. Они требуют себе места в жизни, соответствующего их талантам, энергии, подвигам, удачам, а не заранее предназначенного, определенного только случайностью рождения в той или иной семье. Первые из них гибнут, ибо коллектив оказывает им сопротивление, но если процесс размножения идет с необходимой интенсивностью, этих отчаянных «недовольных» оказывается достаточно для того, чтобы сплотиться и навязать свою валю спокойным людям прежнего склада. Основание древнего храма зиждется на трупах мучеников и жертв. Так было при основании Рима, когда латинские выходцы собирались на семи холмах для войны с царями Альба-Лонги; таковы же были «верные» пастуха-разбойника Давида, объединившего остатки двенадцати сильно потрепанных еврейских племен (хабиру) и создавшего на этой основе сильное царство с централизованной властью и религией. В обоих случаях рабовладельческая формация сохранилась. Ничем не отличаются от перечисленных сподвижники Мухаммеда – мухаджиры и ансары; зулусы – героические воины Чаки, Дингана и Сегевайо, а также матебалы на берегах Замбези. Всем им подобны не только дружины викингов, но и бароны ранних Каролингов, графы Карла Великого и рыцари, явившиеся прототипами литературных образов «пэров Круглого стола»; они ведь тоже порвали с привычным бытом и рассматривали это не как грех, а как подвиг.
Вот еще яркий пример пассионарного толчка и изменения этнического стереотипа поведения. В XII в. Великую степь населяли разнообразные народы, социальная жизнь которых регламентировалась родоплеменными бытовыми нормами, возникшими после распадения военно-демократических образований – орд. Свыше половины кочевников исповедовало несторианское христианство, но монголы в Забайкалье и восточной Монголии имели самостоятельную религию.
[377]В этом этническом субстрате исподволь происходил процесс выделения из племен так называемых «людей длинной воли»,
[378]т. е. наиболее пассионарных, не уживающихся в родовом быте. Вначале они искали пропитания в горах и степях, но неизбежно должны были прибегать к грабежу, и тогда гибель их была предрешена. Затем они стали образовывать небольшие отряды и, наконец, сплотились вокруг Тэмуджина – обедневшего члена знатного рода Борджигинов, осиротевшего в девятилетнем возрасте. Во второй половине XII в. Тэмуджину, благодаря искусной дипломатии и организаторскому таланту, удалось создать сначала небольшую орду, а затем объединить всю Великую степь до Урала и примирить покоренные силой оружия племена со своей властью настолько, что они участвовали в далеких походах наравне с монголами.
Направленность их доминанты была подсказана необходимостью реагировать на чрезвычайно тяжелую и все время осложнявшуюся обстановку. Китайцы и среднеазиатские мусульмане вели себя по отношению к тюркам и монголам так же, как североамериканские колонисты – по отношению к индейцам. Китайцы и мусульмане систематически нападали на кочевников с целью их физического истребления, причем щадили только малых детей, продаваемых ими в рабство.
[379]Поэтому у кочевников, руководствовавшихся родовыми категориями кровной мести и коллективной ответственности, была безотчетная, но осознанная потребность в войне против агрессоров.