Такие периоды накала мы констатировали во II в. н. э. – когда создалась византийская целостность, в VIII в. – когда одновременно образовались мусульманский суперэтнос, тибетский и северокитайский этносы, в IX в. – когда сложились европейские средневековые нации, в XII в. – с рождением монгольского и чжурчжэньского этносов, и в XIV в. – когда появились великороссы. Каждому появлению, очевидно, предшествовал инкубационный период, но вскрыть и описать его путем изучения видимой истории невозможно. Однако, установив закономерность, мы вправе сделать логическое заключение, что не только зафиксированные исторические этносы возникли таким образом, но и те древние этносы, которые либо сохранились как реликты, либо только упомянуты в древних источниках.
Следует помнить, что история человечества освещена неравномерно. Но если нам неизвестны динамические процессы этногенеза палеоазиатов, тэульчей (патагонцев), меланезийцев или койсанцев (готтентотов и бушменов), то считать, что у них не было своей акматической фазы, нет оснований. Наоборот, исходя из выявленной нами закономерности следует полагать, что все этносы имели свой героический век и свой расцвет. Но жестокое время унесло память об этих эпохах, ибо там, где традиция прервалась и нет расшифрованной письменности, традиционная историческая методика бессильна. Поэтому ограничимся тем, что сделать возможно, необходимо и чего для наших целей достаточно.
Эти и множество аналогичных явлений невозможно объяснить исходя из предпосылки целесообразности поведения и, следовательно, наличия сознательного выбора своей судьбы. Здесь мы сталкиваемся с подсознательными, стихийными процессами, детерминирующими, разумеется статистически, поведение этнических масс. Ритмы «полей» китайского и кочевого суперэтносов столь разнились, что дружеский контакт между ними, даже диктуемый политическими соображениями, никогда не бывал прочным и продолжительным. И это не случайно.
При сочетании данного ритма с другими теоретически может возникнуть либо гармония, либо дисгармония. В первом случае происходит этническое слияние, во втором – нарушается ритм одного или обоих полей, что нарушает и их связи и ведет к своего рода аннигиляции.
Но когда происходит пассионарный толчок, или взрыв, поля с нарушенными связями теряют присущие им ритмы и приобретают новый, которого до сих пор у них не было. Характер нового поля зависит от силы толчка (мутации), и от ландшафтных условий региона, и от генетического кода входящих в него популяций, и от уровня социального развития, и от устойчивости культурных традиций, и от этнического окружения, либо инертного, либо резко враждебного. Можно насчитать еще много определяющих моментов, но здесь мы не будем бегло, походя описывать пассионарные толчки и их последствия, потому что это целесообразно сделать отдельно. Этногенез – сначала усиление, обычно непродолжительное, а потом постепенное затухание колебательного движения, а этнические контакты – интерференция вибраций этнических полей. А ведь вся этническая история состоит из взлетов и падений.