EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

Муюнов постигла судьба хуннов. Они окитаились и были побеждены степными табгачами. Те сначала консолидировали вокруг себя кочевников (смешение на уровне этнической метисации), но потом, на свою беду, завоевали Хэнань, где жило монолитное китайское население. К концу V в. они смешались с китайцами так, что их хан, приняв титул императора, запретил родной язык, табгачскую одежду и прическу, а также родовые имена. Деэтнизированная масса подданных стала жертвой авантюристов-кондотьеров, низвергших династию и обескровивших несчастную страну, которую вдобавок опустошил голод, унесший около 80 % людей [271, стр. 1428]. Так повлияло на народы смешение двух суперэтносов, но оставшиеся в живых в IV в.внезапнообъединились в новый этнос, называвшийся тогда табгач (сяньбийское название), употреблявший китайский язык (отличавшийся от древнего) и принявший иноземную идеологию – буддизм. Это была великая эпоха Тан, положившая начало средневековому китайскому этносу, потерявшему самостоятельность только в XVII в., когда Китай завоевали маньчжуры. Но это новый цикл этногенеза, относящийся к древнему, как Византия к Риму^[86].

Попробуем интерпретировать описанное явление. Если этносы – процессы, то при столкновении двух несхожих процессов возникает интерференция, нарушающая ритм обоих компонентов. Складывающиеся на уровне суперэтносов объединения химерны, а значит, нестойки перед посторонними воздействиями и недолговечны (см. таблицу). Гибель химерной системы влечет аннигиляцию ее компонентов и вымирание людей, в эту систему вовлеченных. Таков общий механизм нарушения заданной закономерности, но он имеет исключения. Именно при разболтанности первоначальных ритмовиногдавозникает новый ритм, т.е. новый этногенетический инерционный процесс. С чем это связано – мы пока говорить не будем, потому что это слишком серьезный вопрос, чтобы решать его между делом. Да и к нашему спору он прямого отношения не имеет.

Но ясно, что для сохранения этнических традиций необходима эндогамия, потому что эндогамная семья передает ребенку отработанный стереотип поведения^[38], а экзогамная семья передает ему два, взаимно погашающих друг друга.

Итак, экзогамия, отнюдь не относящаяся к «социальным состояниям» и лежащая в иной плоскости, оказывается реальным деструктивным фактором при контакте на суперэтническом уровне. И даже в тех редких случаях, когда в зоне контакта появляется новый этнос, он поглощает, т.е. уничтожает, оба прежних.

В заключение отметим, что в указанном примере, а также в подавляющем большинстве случаев расовый принцип не играет никакой роли. Речь идет не о соматических различиях, а поведенческих, ибо степняки, тибетские горцы и китайцы принадлежали к единой монголоидной расе I порядка, а при уточнении до II порядка видно, что северные китайцы по расовым признакам ближе к сяньбийцам и тибетцам, нежели к южным китайцам. Однако внешнее сходство черепных показателей, цвета глаз и волос, эпикантуса и пр. для этногенетических процессов значения не имело.

Из приведенного примера очевидна и подвергаемая сомнению М.И. Артамоновым связь этноса с ландшафтом. Хунны, заняв долину Хуанхэ, пасли там скот, китайцы заводили пашни и строили каналы, а их помеси, не имея навыков ни к скотоводству, ни к земледелию, хищнически обирали соседей и подданных, что повело к образованию залежных земель и восстановлению естественного биоценоза, хотя и обедненного за счет вырубки лесов и истребления копытных во время царских охот.