Хотя термин «этнология» применялся в западноевропейской науке часто, но всегда по разным поводам, в разных значениях и потому остался «вакантным». Поэтому, когда в Географическом обществе Советского Союза начались работы по обобщению проблем палеоэтнографии и исторической географии
[603], было предложено использовать этот термин для названия науки, включающей в себя три взаимосвязанные проблемы: этногенез, этногеографическую классификацию и соотношение этноса с ландшафтом
[604].
Новый аспект отличается от всех смежных с этнологией дисциплин, как, например, от этнографии – науки о несходстве народов друг с другом, от социологии, занимающейся формами общественного движения материи, от истории – науки о событиях в их связи и последовательности, от антропологии, интересующейся физическим типом разных ветвей человечества, т.е. рас, и от эволюционной биологии, рассматривающей человечество как один из видов млекопитающих. Пожалуй, ближе всего к этнологии стоит палеогеография голоцена, т.е. того периода истории Земли, когда на ней отчетливо проявилась человеческая деятельность. В этом аспекте человечество рассматривается как некая оболочка планеты Земля
[605], или как часть биосферы
[606].
Понятие «биосфера» было введено в науку академиком В. И. Вернадским для того, чтобы разграничить «косную» и «живую» формы вещества. Биосфера, по В. И. Вернадскому, состоит из совокупности живых организмов и продуктов их деятельности, например свободного кислорода в атмосфере. То, что живые организмы не находятся в тесном соприкосновении друг другом, а разделены отрезками косной материи, по В. И. Вернадскому, неважно, ибо даже в самом твердом теле между молекулами есть пустое пространство.
Продолжая мысль В. И. Вернадского и развивая его подход, мы выделяем в биосфере антропосферу, т.е. биомассу всех людей вместе с продуктами их деятельности: техникой, жилищами, домашними животными и культурными растениями, Однако антропосфера не монолитна, а мозаична. Слишком широкое распространение человечества, населившего почти всю сушу планеты, связано с повышенной по сравнению с другими млекопитающими способностью к адаптации, а это в свою очередь модифицировало вид. Создались коллективы особей, которые при возникновении были связаны с теми или другими природными условиями, хотя в дальнейшем каждый из них имел свою историческую судьбу. Эти коллективы мы называем этносами и изучаем их как специфическую форму существования вида Homo sapiens в условиях исторического бытия. Этногенез – это рассмотрение причин возникновения и исчезновения этносов, а этническая классификация – это фиксация большей или меньшей близости этносов между собою, что необходимо для того, чтобы обобщить огромный и разнообразный материал, не имеющий аналогий при гуманитарных методах и аспектах.
Как мы убедились выше, этническая история не подменяет истории социальной, а только дополняет ее, заполняя вакуум, неизбежно образующийся при строгом применении только одного аспекта.
И тут возникает последний вопрос: а зачем нам все это нужно? Пусть этнология находит себе применение в археологии
[607], физической географии
[608], этнографии
[609], даже в почвоведении
[610], – но как она может быть полезна при критике литературных источников, в деле, которым занимается самая гуманитарная на свете наука – филология? На этот разумный вопрос ответить необходимо.