Сам по себе факт торговли ни о чем не говорит, но то, что автор «Тайной истории» упомянул о нем при описании наиболее драматического момента войны Чингиса с кераитами, показывает на важность этого факта для читателя XIII в. Ведь автор не сторонник христианства и пользуется случаем подчеркнуть, что в критический момент не несториане, а мусульмане были друзьями Чингисхана.
Но самым для нас интересным является позиция Джамухи. Он начинает с наговора на Чингиса, якобы договорившегося с Таян-ханом найманским. В это, кажется, никто не верит, потому что причина ненависти к Чингису лежит в иной плоскости. Но при моральной подготовке общественного мнения клеветой не пренебрегают, даже если она не приносит противнику реального вреда из-за полной абсурдности.
Но еще интереснее последующие события. Хотя Чингис, предупрежденный о предательстве, успел откочевать, вражеская конница настигла его. Однако пыль, поднятая авангардом противника, снова известила его о наступлении кераитов, и Чингисхан «поймал своего мерина, завьючил и уехал. Еще немного – и было бы поздно. Оказывается, подъехал Джамуха…»
[443]. Что же это? Небрежность или предательство? Ведь будь Джамуха последовательным врагом Чингиса, каким его рисует Рашид ад-дин
[444], ему следовало бы броситься в погоню, а он вместо этого остановился для встречи с основными силами и стал объяснять Ванхану, как сильны и осторожны монголы. А те за это время успели построиться для битвы. Наконец, когда Ванхан предложил Джамухе руководить боем, тот отказался и, больше того, передал Чингисхану точную диспозицию кераитского войска
[445], благодаря чему из рук Ванхана была вырвана верная победа. После этого автор «Тайной истории» как бы забывает про Джамуху, но Рашид ад-дин восполняет пробел, сообщая, что Джамуха снова устроил заговор, на этот раз против Ванхана. Он подговорил нескольких монгольских и татарских вождей организовать третью партию, враждебную и Чингису и Ванхану. Последний разбил и разграбил кочевья заговорщиков, но тем самым лишился своих союзников, часть которых вернулась к Чингису, а часть передалась найманам
[446]. В числе последних оказался Джамуха.
Может и даже должно показаться странным, что Джамуха, постоянно обвинявший Чингисхана в связи с найманами, сам оказался на их стороне, но мы уже видели столько его поступков, не мотивированных пользой дела, что пора перестать просто удивляться
{120}. Но прежде чем искать разгадку столь необыкновенного поведения мудрого (сэчэн) джаджиратского князя, посмотрим, как он вел себя в стане Таян-хана. Оказывается, точь-в-точь, как в ставке Ванхана, да и раньше. Командуя объединенными силами монгольских племен, не покорившихся Чингису, Джамуха рассматривается найманами как наиболее ценный союзник, и Таян-хан доверял ему. Перед боем Джамуха постарался напугать своего союзника, описывая силу монголов, затем увел свои войска и послал Чингисхану извещение, что найманский хан деморализован и можно начинать наступление. Совет оказался конструктивным – найманы потерпели полное поражение, после которого все монголы Джамухи сдались Чингисхану.