Более высокое служилое сословие Руси — боярство — представлено в цикле «Государи Московские» своей сюжетной линией. С одной стороны, это «старые московские бояре» — Протасий Вельямин, его сын Василий Протасьич и внук Василий Васильич Вельяминов. Все они — держатели «тысяцкого», то есть верховного главнокомандования вооруженными силами Московского княжества. В борьбе за это «бремя власти» им противостоят «бояре — рязанские находники», перебежавшие к князю Даниле Александровичу от рязанского князя Константина Васильевича — Петр Босоволк и его сын Алексей Петрович Хвост-Босоволков. Точно так же в борьбе за «бремя власти» противостоят друг другу и две генеалогические княжеские линии. Московская линия — это князья Даниил Александрович, сын Александра Ярославича Невского («Младший сын»), сын Даниила—Юрий («Великий стол»), брат Юрия Московского — Иван Калита («Бремя власти»), сын Ивана—Симеон Гордый («Симеон Гордый>) и, наконец, брат Симеона Иван Иванович Красный и его сын Дмитрий („Ветер времени“ и „Отречение“). Среди тверских князей на страницах цикла мы видим Святослава Ярославича и его сына Михаила Тверского, их потомков князей Дмитрия Грозные Очи, Александра Михайловича и Михаила Александровича. Прослеживает писатель и смену духовной власти на Руси. Занимающие митрополичий престол Кирилл, Максим, Петр, Феогност и Алексий, пожалуй, принадлежат к числу любимых и наиболее удачно воссозданных автором литературных образов, весьма близких к историческим прототипам по своему поведению.
Обоснованно много места занимает в «Государях Московских» проблема русско-татарских отношений. И здесь художественная заслуга Д. М. Балашова мне видится в том, что длинная череда ханов Золотой Орды изображена им отнюдь не как безликая масса тупеи и жадных нецивилизованных насильников, побудительные мотивы которых можно свести только к грабежу, потреблению и похоти. Верховные властители России — ханы Менгу-Тимур, Тохта, Узбек, Джанибек и даже отцеубийца Бердибек — изображены Д. М. Балашовым прежде всего как люди, обладающие своими достоинствами и недостатками, совершающие, наряду с русскими и литовцами, высокие подвиги и подлые преступления. Человеческое лицо имеют и все другие персонажи «Государей Московских», и эта-то запоминаемость помогает писателю решить очень важную и сложную задачу: убедительно связать между собой все сюжетные линии цикла, воссоздать картину общей жизни формирующегося русского народа как единой этнической системы, где сословная разница лишь необходимое условие, форма разнообразия. В самом деле, простые ратники Федор, Мишук, Никита всей немудреной жизнью связаны каждый со «своим боярином» — тысяцким из московского рода Вельяминовых — Протасием, Василием Протасьичем или Василием Васильичем. Это чувство привязанности для «Федоровых» столь велико, что, когда Алексей Петрович Хвост-Босоволков отнимает «тысяцкое» у Вельяминовых, Никита Федоров, желая убить Хвоста из преданности Вельяминовым, уходит служить Хвосту. И на подозрения нового хозяина отвечает гордо: «А к тебе, Алексей Петрович, я не бабы ради и не тебя ради Пришел, а с того, что стал ты тысяцким на Москве, а мы, род наш, князьям московским исстари служим!»
Так же понимает свою службу и основатель рода Вельяминовых — Протасий («Великий стол»). Оскорбленный, ни за что униженный своим бессовестным князем Юрием Даниловичем, от несправедливостей которого бегут во враждебную Тверь его собственные братья. Протасий хранит верность московскому князю даже не ради него самого, а ради города Москвы, ради крестьян, горожан и ратников, которые ему одному верят и его одного любят из всех бояр московских.
Глубоко взаимосвязанным со всеми другими сословиями предстает и духовенство. Уходит в монахи Грикша, брат ратника Федора Михалкича, и становится келарем в Богоявленском монастыре Москвы. Сыновья обедневшего ростовского боярина посвящают себя церкви — это и подвижник Земли Русской преподобный Сергий, и его брат, духовник Великого князя Семена — Стефан. Митрополит Алексий, фактический глава Московского государства при малолетнем Дмитрии Ивановиче, происходит из московского боярского рода Бяконтов. Даже враждующие между собой после смерти Данилы Александровича московские и тверские князья связаны крепче, чем может показаться, долгой вереницей родства, местнических счетов, обид и военных столкновений. Недаром так много сил употребляет князь Семен Иванович, чтобы жениться на тверской княжне Марии, дабы положить конец вражде Москвы и Твери.