Казалось, это богатое и сложное переживание длится целую вечность. Он обнаружил, что колеблется между переживанием себя как страдающего, болезненного эмбриона и состоянием блаженного и безмятежного внутриутробного существования. Время от времени, вредные воздействия принимали форму архетипических демонов или злых существ из сказочного мира. На него нахлынул поток озарений относительно того, почему дети так восхищаются мифологическими историями и их персонажами. Некоторые из этих озарений несли в себе гораздо более широкий смысл. Тоска по тому состоянию полного осуществления всех желаний, какое можно пережить в хорошей матке или в мистическом экстазе, оказывалась главной побуждающей силой любого человеческого существа. Он видел, как тема этой тоски выражается в развертывании сюжетов сказок в сторону счастливого конца. Он ее в мечте революционера об утопическом будущем, в желании художника добиться признания и одобрения, и в стремлениях к богатству, положению и славе. Ему стало совершенно ясно, что здесь заключен ответ на самую основную дилемму человечества. Страстное желание и тоску, скрытые за этими побуждениями, не смогли бы удовлетворить даже самые впечатляющие достижения во внешнем мире. Утолить такую жажду способно одно лишь воссоединение с этим местом в нашем собственном бессознательном. Внезапно он понял смысл послания бесчисленных духовных учителей, чтоединственнаядейственная революция — это внутреннее преображение каждого человека.
Во время эпизодов переживания положительных воспоминаний своего эмбрионального существования он испытывал чувство единства со всей Вселенной. Здесь были Дао,Запредельное Внутри, иТат твам аси(Ты есть То) из Упанишад. Он утрачивал ощущение собственной индивидуальности, его эго растворялось и он становился всем сущим. Порой это переживание было смутным и лишенным содержания, а порой сопровождалось множеством прекрасных видений — архетипических образов Рая, Рога изобилия, Золотого века или девственной природы. Он становился то рыбой, плавающей в кристально-чистой воде, то бабочками, порхающими над горными лугами, то чайками, устремляющимися вниз, чтобы пронестись над гладью океана. Он становился океаном, животными, растениями, облаками — то одним, то другим, а иногда и всем одновременно.
Дальше не происходило ничего конкретного, кроме того, что он начал ощущать себя единым с природой и Вселенной, купаясь в золотом свете, который постепенно угасал. Он оставил эти переживания и неохотно вернулся к своему обыденному состоянию сознания. При этом, он был уверен, что с ним произошло нечто крайне важное, навсегда изменившее его самого и его жизнь. Он обрел новое чувство гармонии и примирения с собой, наряду с глобальным пониманием бытия, которое было невозможно выразить словами.
На протяжении нескольких часов после этого переживания он был абсолютно уверен в том, что состоит из чистой энергии и духа, и ему было трудно полностью придерживаться прежних убеждений относительно своего физического существования. Поздно вечером того же дня он ощутил, что умиротворенным и цельным возвращается в свое идеально функционирующее тело.
У психиатра, пережившего все это, в последующие месяцы появилось больше вопросов, чем ответов. Возможно, ему было бы легко отмахнуться от большей части пережитого, будь этот опыт чисто интеллектуальным. Интеллектуальное понимание могло прийти из книг или фильмов. Но произошло нечто большее. Его переживания были в первую очередь, чувственными — необычными физическими ощущениями, полными странных прикосновений, света и тьмы жизни. Он ощутил болезнь, вызванную токсинами, воздействовавшими его в утробе матери, а затем непостижимое очищение.
Разумеется, какая-то информация об этой сфере могла прийти из книг, которые он читал, или фильмов, которые он смотрел, но что было источником его чрезвычайно подробных ощущений? Откуда он мог узнатьчувства, испытанные им в эмбриональный период жизни? Очевидно, что сознание снабжало его удивительно подробной, сложной и конкретной информацией, о которой он даже не мог мечтать. ОнощутилДао — единство со Вселенной. Он пережил растворение эго и слияние со всем сущим. Но если все это так, то ему придется отказаться от того, во что он верил до сих пор — что наш ум может обеспечивать нас воспоминаниями только тех событий, которые мы непосредственно переживали в период после рождения.