Рассмотрим в качестве примера отношение к сексуальности. Если нам удается освободиться от оков своих собственных культурных предубеждений и взглянуть на вопрос с транскультурной, универсальной точки зрения, мы сразу убеждаемся в том, насколько относительны и произвольны любые ценностные суждения на эту тему. В Новой Каледонии в одном племени было принято убивать новорожденных близнецов, если один из них был мальчиком, а другой — девочкой, поскольку они, разделяя пространство одной и той же матки, нарушили табу на инцест. Зато в аристократических кругах древних обществ Египта и Перу брак между братом и сестрой был священной обязанностью. В некоторых культурах супружеская неверность карается смертью, но эскимосский обычай гостеприимства предписывает хозяину предлагать гостю-мужчине свою жену. В некоторых культурах обнаженное тело считается совершенно естественным для представителей обоих полов, в других женщины обязаны покрывать все свое тело, включая некоторые части лица. Для одних культур полигамия, как и полиандрия, считается совершенно естественным и понятным явлением. В то время как в одних культурах гомосексуализм воспринимается как богохульство, преступление, наказуемое смертной казнью, форма морального увечья или болезнь, в других он считается вполне нормальным и приемлемым, а порой — даже превосходящим гетеросексуальность.
Однако есть и постконвенциональная мораль, преодолевающая границы предписаний и ограничений, которые накладывает на нас наша культура. Это нечто совсем иное, то, что личность переживает очень глубоко, почти на клеточном уровне, нечто, основанное на неотразимом личном опыте надличностной природы.
Ласло: Стэн, мне кажется, что необычайные переживания ваших пациентов, в которых они отождествляются даже с неживыми объектами, со всей планетой или со всем космосом, соотносятся с иной, неординарной ценностной системой.
До сих пор ценностные системы отличались высоким уровнем эгоистичности. Мы привыкли к высказыванию:
«Я не хочу, чтобы меня обижали, поэтому я сам не обижаю других». В значительной степени на этом же основана и христианская мораль, и вообще любая западная мораль.
В отличие от нее, буддистская система ценностей преодолевает ограничения эгоцентричной ориентации, поскольку ее заботой является все сущее. Люди, о которых вы рассказываете, тоже выходят в своих переживаниях за рамки эгоистичных интересов и начинают ценить мир в целом таким, какой он есть. Вероятно, это происходит потому, что те, у кого есть опыт таких переживаний, ощущают мир как продолжение самих себя: они — часть мира, и мир — часть их. Поэтому они движутся к внесоциальным и даже внечеловеческим ценностям, лежащим далеко за пределами тех ценностей, которые обычно ассоциируются с моралью.
Гроф: Да, вы абсолютно правы! Это становится очевидным в результате систематической духовной практики с личными переживаниями, когда часто наблюдаются этическое развитие и эволюция человека.
В этом процессе можно выделить несколько стадий. Сначала человек отказывается от определенных действий в силу примитивного страха быть схваченным и наказанным. На следующем уровне его поведение уже диктуется глубоко усвоенной системой заповедей или предписаний. Это то, что Фрейд называет супер-эго. Следующая стадия связана с осознанием закона кармы. Человек начинает понимать, что конкретные поступки влекут за собой конкретные последствия. Высшая форма нравственности проявляется в эмпирическом признании единства, объемлющего все мироздание, ощущении идентичности с другими чувствующими существами и осознании собственной божественности. В такой психодуховной эволюции изменение нашей морали отражает изменение в нашем понимании себя, мира и собственного места и роли в этом мире.
Ласло: Расширяются ли ценностные горизонты людей во время таких переживаний? Что говорит об этом ваш опыт, Стэн? Растут ли при этом люди? Эволюционируют ли они?
Гроф: Да. В некоторых формах эмпатии все еще присутствует элемент отдельности, различение между мной, как наблюдателем, и другим, тем, кто страдает. Есть разница между этой обычной жалостью и искренним состраданием, которое порождается чувством единства и тождественности с другими.
Ласло: Последнее, вероятно, глубже, нежели рациональное понимание. Видимо, это интуитивное переживание своей сопричастности.