Если мы и придаём особое значение необходимости признать существование духовных проявлений, то это вовсе не означает огульного отвержения теорий и практики господствующего направления психиатрии. Ведь не все состояния, которым обычно ставят диагноз психотических, являются кризисами духовно-душевного преображения или обладают исцеляющими возможностями. Ибо случаи необычных состояний сознания покрывают собою очень широкий диапазон — от переживаний исключительно духовных до состояний по своей природе биологических и требующих медицинского вмешательства. Ведь наряду с тем, что конформистски настроенное большинство психиатров везде и всюду склонно паталогизировать мистические состояния, существует также и противоположное заблуждение, заключающееся в идеализации и возвеличивании психотических состояний, или, что ещё хуже, в оставлении без внимания серьёзных медицинских нарушений.
Многие профессионалы, кто однажды обратил внимание на понятие духовного обострения, тут же хотели узнать, каковы же точные критерии, по которым можно было бы поставить «дифференциальный диагноз» между духовным обострением и психозом. К несчастью, провести такое различение в соответствии с теми критериями, что сегодня используются в соматической медицине, невозможно в принципе. В отличие от заболеваний, с которыми имеет дело соматическая медицина, те психотические состояния, каковые не имеют ярко выраженной органической природы, то есть так называемые «функциональные психозы», не определяются медицински. Ведь на самом-то деле встаёт иной, очень серьёзный вопрос: следует ли их вообще называть заболеваниями.
Функциональные психозы, конечно же, не являются заболеваниями в том же смысле, как диабет, брюшной тиф или злокачественное малокровие. Они не поддаются никаким клиническим или лабораторным методам обследования, которые могли бы подтвердить диагноз и оправдать исходное предположение о том, что у них имеется какая-то биологическая причина. Диагностика подобных состояний целиком и полностью основывается на наблюдениях таких необычных переживаний и видов поведения, для которых у современной психиатрии отсутствует надлежащее объяснение. И бессмысленное прилагательное «эндогенный», употребляющееся для обозначения этих состояний, равносильно признанию подобного неведения. Поэтому в настоящее время нет никакого основания говорить о таких состояниях, как о «душевных заболеваниях», и притворяться, что вызываемые ими переживания — это плод какого-то происходящего в головном мозгу патологического процесса, который грядущие исследования когда-нибудь всё-таки откроют.
Но если мы хоть немного поразмышляем над этим, то поймём, что маловероятно, чтобы какой-нибудь процесс, поражающий головной мозг, сам по себе мог бы породить ту необычайно богатую палитру переживаний, наблюдаемую в состояниях, которым обычно ставят диагноз психотических. И насколько вероятно, что происходящий в мозгу аномальный процесс может порождать такие переживания, как череда духовно-душевной смерти и возрождения, насыщенная культурными подробностями, либо полное отождествление с Христом, страдающим на кресте, или с танцующим Шивой, либо с человеком, переживающим смерть на парижских баррикадах во времена Французской революции, или же происшествия, включающие какие-то странные похищения инопланетянами?