Вопреки частому возникновению этих феноменов и их очевидной причастности ко многим областям человеческой жизни, в прошлом предпринималось удивительно мало попыток по введению их в теорию и практику современной психиатрии и психологии. Отношение большинства профессионалов к этим феноменам колеблется между несколькими не похожими друг на друга подходами. Некоторые профессионалы лишь косвенно знакомы с различными трансперсональными переживаниями и в общем-то игнорируют их. Они полагают, что такие феномены не имеют большой практической или теоретической ценности, и обращают внимание на другие области психологии и психопатологии, которые считают важными для понимания человеческого ума в нормальном и больном состояниях.
Для другой большой группы профессионалов трансперсональные феномены явно слишком причудливы, чтобы их рассматривать в рамках вариаций нормального психического функционирования. Любое проявление такого рода с готовностью обозначается как психотическое состояние, будь оно у шизофреника, у нормального человека после инъекции психоделика, у человека, проведшего несколько часов в ванне с сенсорной изоляцией, у ученика Дзен во время сосенна или у мистика, духовного учителя уровня Шри Рамана Махариши, Шри Ауробиндо или Иисуса. С этой точки зрения нет причин изучать природу и динамику этих феноменов и нельзя ожидать главных эвристических прорывов от такого предприятия. Этот подход с неизбежностью включает оценочное суждение, а именно допущение, что трансперсональные феномены несовместимы с нормальным психическим функционированием и поэтому должны подавляться. Когда наука откроет секрет эффективного лечения психоза, станет возможным глобально устранить все подобные симптомы психической дисфункции подобно тому, как это произошло с малярией. Практическим следствием такого вида рассуждения явилась тенденция использовать транквилизаторы при лечении всех лиц, имеющих трансперсональные переживания. Логически обоснованным в этом случае является контроль симптомов, если причина патологического процесса сама по себе все еще бросает вызов науке.
Однако другая группа профессионалов проявляет определенный интерес к различным аспектам трансперсональной области и предпринимает серьезные попытки теоретического объяснения и построения концепции. Но они не признают уникальность этой категории или специфический характер подобного рода феноменов. В их подходе трансперсональные переживания объясняются в терминах старых и широко принятых парадигм и в большинстве случаев сводятся к биографически определенным психодинамическим явлениям. Так, внутриутробные переживания (а также перинатальные элементы), возникающие в снах и свободных ассоциациях многих пациентов, рассматриваются обычно только как фантазии. Различные религиозные мысли и чувства объясняются как следствие неразрешенных конфликтов с родительским авторитетом. Переживание космического единства интерпретируется как указание на первичный инфантильный нарциссизм. Некоторые архетипические образы рассматриваются как символическая маскировка фигур матери и отца, а переживания прошлых воплощений рассматриваются как реагирование на собственный страх непостоянства и смерти или как желаемая компенсаторная фантазия, отражающая неудовлетворенность испытуемого различными аспектами настоящего существования.
Лишь несколько выдающихся профессионалов продемонстрировали истинный интерес и принятие трансперсональных феноменов как самостоятельно значимого опыта. Они познали их эвристическую ценность и релевантность для нового понимания бессознательного, человеческого потенциала и природы человека. Среди них У. Джеймс, Р. Ассаджиоли, К.Г. Юнг и А. Мэслоу заслуживают особого внимания.