Открытия такого рода могут привести к осознанию того, что смерть, в конечном счете, уравнивает всех, и даже если человек отрицает ее реальность в жизни, она, в конце концов, берет свое. Во время перехода к этому опыту, люди должны претерпеть болезненную процедуру отказа от мирских забот, к которым они привязаны и тем самым увековечивают свои страдания. Процесс отрешения сам по себе — форма смерти, смерти привязанностей. У некоторых людей это побуждение к отрешенности настолько сильно, что они начинают опасаться, не готовятся ли они на самом деле к близкой физической смерти.
На этой стадии духовного самораскрытия у людей нередко возникает неправильное представление, что завершение этого внутреннего перехода означает полный отход от значимых связей в повседневной жизни, и они путают свою новообретенную потребность во внутренней отрешенности с внешней отчужденностью. У них может быть настойчивое внутреннее побуждение освободиться от ограничивающих условий, но если у них нет понимания, что процесс отрешения можно завершить внутренне, они ошибочно начинают осуществлять его в повседневной жизни. В шестидесятые и в начале семидесятых годов многие из тех, кто достиг этой стадии, экспериментируя с методиками изменения сознания и психотропными веществами, разыгрывали ее на внешнем уровне, буквально отказываясь от семьи и общественного положения и создавая контркультуру, которая пыталась представлять их новообретенное понимание
Адвокат, участвовавший в одном из наших семинаров, подошел к этому этапу в своем духовном путешествии и пришел к нам отчаянно озабоченный: «Значит ли это, что я должен буду отказаться от всего, ради чего я работал все это время? Я люблю свою семью и свою работу. Я женат уже двадцать лет и очень привязан к своей жене. Моя юридическая практика процветает, и я хороший специалист. Но все внутри меня говорит мне, что мне придется все это бросить. Может быть, я скоро умру? Что мне делать?»
После небольшого обсуждения он понял, что ему нет необходимости отказываться от здорового и плодотворного образа жизни и что процесс духовного раскрытия вовсе не ведет к физической смерти. Наоборот, он достиг вполне обычной и естественной стадии отрешенности, на которой ему потребовалось отказаться от эмоциональной привязанности к некоторым важным элементам своей жизни. Он сумел понять, что все, чему суждено умереть на этой стадии — это лишь его ограничивающее, стесняющее отношение к привычным для него ролям, и что это внутреннее отрешение, в конечном счете, освободит его для более эффективного функционирования.
Важным аспектом переживания символической смерти при внутреннем преображении является смерть «эго». В процессе духовного самораскрытия человек переходит от относительно ограниченного образа бытия к новому, расширенному состоянию. Часто для завершения этого перехода необходимо, чтобы прежний способ существования «умер», открыв путь новому «я» человека; «эго» должно быть разрушено, прежде чем станет возможным новое, более широкое самоопределение. Это и называется смертью «эго». Это не смерть того «эго», которое необходимо для того, чтобы иметь дело с повседневной реальностью; это смерть старых структур личности и малоэффективных способов бытия в мире, которая необходима для начала более счастливого и более свободного существования. Ананда К.Кумарасвами писал: «Ни одно существо не может достичь высшего уровня бытия без прекращения своего обычного существования».