Наш шестинедельный эсаленский семинар, озаглавленный «Буддизм и западная психология», имел воистину звездный состав и примечательную программу. Соруководителем семинара был Джек Корнфилд, наш близкий друг, духовный учитель випассаны и буддийский монах, который обучал участников основным принципам медитаций прозрения, читал лекции по буддизму, предлагал личные даршаны и вел девятидневную сессию, ставшую объединяющим моментом всего полуторамесячного семинара. На семинаре присутствовали духовные учителя тибетского буддизма Чегьям Трунгпа, Тартанг Тулку и Согьял Ринпоче. На двух из шести недель семинара присутствовал лама Говинда со своей женой Лии каждый день читал часовую лекцию по тибетскому буддизму. Теолог и философ Хьюстон Смит читал лекции по буддизму, а Джозеф Кемпбелл представил группу по буддийской мифологии в серии иллюстрированных презентаций.
Дзен-буддизм был представлен аббатом дзен-центра Сан-Франциско Ребом Андерсоном, мастером дзен из Кореи Сын Сан Нимом и мастером дзен-буддистского искусства стрельбы из лука Кобуном Тино. Даосский учитель Чунлян Аль Хуан рассказал участникам семинара о тайцзы-чуань и китайской каллиграфии. Однако наибольшее внимание как нашей группы, так и остальных членов эсаленского сообщества привлек корейский мастер боевых искусств и меча Кван Ча Ним. Он прибыл в Эсален вместе с Сын Сан Нимом в сопровождении двух учеников. Мы были наслышаны о его невероятных возможностях и его выступлении, обещавшем быть настолько необычным, что мы решили не ограничивать его во времени и сделать публичным. Оно проходило на большой овальной лужайке перед административным корпусом Эсалена.
Кван Ча Ним начал свою презентацию с представления, во время которого он и два его ученика продемонстрировали поединок на мечах и затем с длинными шестами. Во время поединка один из учеников, долговязый и худой молодой поляк, снял рубашку и положил ее на траву. Тогда другой ученик принес огромный и очень красивый, украшенный гравировкой меч. Кван Ча Ним продемонстрировал заточку меча, разрубив волос, зажатый между большим и указательным пальцами левой руки. Затем он положил салфетку на живот своего польского ученика, а на салфетку — яблоко и разрезал яблоко пополам одним быстрым взмахом своего меча. Яблоко распалось на две половинки, на платке же остался лишь небольшой след.
Зрители устроили овацию и разразились приветственными криками, пораженные продемонстрированной мастером степенью контроля во владении столь грозным оружием. Кван Ча Ним поспешил умерить их энтузиазм: «Это всего лишь разминка… еще рано восхищаться… подождите!» Тот из двух учеников, что был поменьше, вынес на лужайку два табурета, три больших арбуза и сумку, сделанную из толстого черного бархата. Он поставил одну скамейку вместе с арбузом у головы ученика-поляка, а вторую — у его ног. Третий арбуз он положил на салфетку ему на живот.
Тем временем Кван Ча Ним обошел людей, окруживших овальную лужайку, с сумкой из черного бархата, давая всем возможность ее осмотреть и ощупать. Не было никаких сомнений в том, что два слоя толстого черного бархата не позволят что-нибудь через нее увидеть. Затем Кван Ча Ним срезал верхушки тех арбузов, что лежали на табуретках, чтобы они были устойчивыми, и поставил их на табуреты. Сделав это, он отошел примерно на пятнадцать футов от того места, где лежал его ученик, надел сумку себе на голову, и завязал ее нижний конец вокруг шеи, используя тесьму, продернутую в ее край. Затем он принял формальную боевую стойку, держа меч в правой руке прямо и вертикально.