Киркхоф был убит: он понимал, что его карьера, неразрывно связанная с психотронным генератором, погибла вместе с машиной. Этот аппарат был его идолом, и у него было ощущение, что его бог мертв. После того что случилось сегодня, он утратил смысл жизни — ведь для него все вращалось вокруг лаборатории и работы. Он представлял себя в петле и чувствовал, что жизнь для него закончилась.

Фабинг и Берингер тоже были потрясены и подавлены. Кроме жуткого зрелища, которое им довелось наблюдать, оба испытали глубокое внутреннее переживание, подорвавшее самые основы их системы убеждений и ценностей. Содержание этих переживаний и послание, который получил каждый, было слишком личным и политически опасным, чтобы делиться друг с другом. Оба чувствовали, что потребуются недели, а то и месяцы, чтобы обрести утраченное равновесие и переварить то, что случилось с ними в эти невероятные минуты.

— Мы с Альдебараном уже несколько недель летаем с вами — находим нужных людей и имплантируем им ПСИ-передатчики, но с проектом знакомы очень поверхностно, — посетовала Альфекка своему наставнику, после того как они вернулись из очередной хрононавтической экспедиции. — Нам очень хочется испытать действие этих передатчиков на себе. Вам не нужны лабораторные мыши? Если нужны, может, поставите нас на очередь? — попросила она умоляющим, почти детским голоском.

— Да, конечно! Я ждал, когда вы сами заговорите об этом, — ответил Аргос. — Процедура сравнительно новая, все еще находится на стадии эксперимента, и пока я не могу предвидеть все обстоятельства. Поэтому мне не очень хочется привлекать к эксперименту людей со стороны. Тем не менее я почти уверен, что процедура не представляет никакой опасности, и буду рад добровольцам, которые проявляют серьезный интерес.

Эта просьба явно обрадовала Аргоса. Он полюбил молодых коллег-хрононавтов и чувствовал в них близких по духу людей. Их юная энергия и жизнерадостность бодрили — с ними он ощущал себя моложе. Он ценил их любознательность, искренность и открытость. Оба были хороши, но каждый по-своему. Альдебаран всегда в отличном настроении — непринужденный в общении, отзывчивый к жизненным ситуациям, казалось, он легко скользит по жизни. Альфекка — более серьезная, она отважно и решительно преодолевает жизненные испытания. Ее блестящий ум, пытливый и глубокий, исследует многие направления — похоже, она пытается проникнуть в сокровенные тайны бытия.

— Может, тогда посмотрим графики и наметим время эксперимента? — поспешно предложил Альдебаран, будто беспокоясь, что Аргос может передумать.

— Кстати, сегодня последний рабочий день недели, и у меня нет никаких планов на остаток дня и вечер. Если вы тоже свободны, то почему бы не делать это прямо сейчас? Как говорится, куй железо, пока горячо! — предложил Аргос.

Альдебаран с Альфеккой радостно приняли предложение учителя и отправились за ним в зал посвящений.

Аргос привел их в центр зала, где, образуя своеобразную мандалу, стояли тридцать два саркофага с плотно прилегающими крышками. В воздухе витал сладкий аромат сандаловых благовоний. Их чувственный запах смешивался с приглушенной музыкой, в которой сплетались томные протяжные звуки флейт и тихий барабанный бой. Аргос любил это сочетание инструментов, считая его совершенным выражением сочетания элементов инь и ян. У флейты — мужская форма и женский звук, а у барабана, имеющего явно женскую форму, — звук сугубо мужской.