Сначала я была поражена тем, что многие из моих вещей пропали, но затем вспомнила, как отдала большинство из них юным пациентам Августина.
— История Клары для тебя просто счастливая находка, — говорила донья Мерседес, помогая мне укладывать чемодан, — по крайней мере я не ожидала такого. История возникла из ничего, но она очень кстати. Поэтому я поощряла тебя говорить с Кларой и проводить с ней время. Я уверена, что в её тени ты наконец смогла ощутить движение колеса случая в её жизни. Она — это человек с врождённым даром, естественным контролем над тенью ведьмы.
Действительно, Клара была очень сильной личностью. Правда, я чувствовала, что эмоциональные конфликты делали её несколько мрачной; она казалась, по крайней мере мне, всегда озабоченной, обдумывающей что-то невысказанное.
Донья Мерседес согласилась с моей оценкой Клары и добавила, что Кларе просто необходима наша помощь, причём совместная.
— И мы поможем ей, — продолжала она, — Клара так сильна, что в данный момент заставляет наши тени работать на себя.
— Что всё это значит, донья Мерседес?
— Это значит, что ты и я поможем ей уехать, но не потому, что мы такие уж добрые самаритяне, а потому, что она вынуждает нас делать это.
Что-то внутри принуждало меня не соглашаться с ней или, вернее, привести всё в порядок.
— Никто не принуждает меня делать что-либо, — сказала я.
Донья Мерседес насмешливо оглядела меня, затем подняла мой чемодан и положила его на заднее сиденье.
— Ты хочешь сказать, что пальцем не шевельнёшь, чтобы помочь ей? — спросила она шёпотом.
— Нет. Я этого не говорила. Я просто сказала, что Клара меня не принуждает. Я с радостью сделаю это сама, без её просьб ко мне.
— Ах, ну это же звено. Клара заставляет нас, не говоря ни слова. Ни ты, ни я не можем остаться бесстрастными. Так или иначе, мы были в её тени слишком долго.
* * *
В зеркале заднего обзора я увидела туманную одинокую фигуру Канделярии. Она махнула мне на прощанье и привязала к антенне джипа связку жёлтых, голубых и красных лент. Они шумно кружились на ветру.
— Как ты думаешь, может быть, Канделярия хочет поехать с нами в Каркас? — спросила я донью Мерседес.
— Нет, — прошептала она сквозь дремоту, — канделярия ненавидит Каркас: как только она достигает окраин столицы, у неё начинаются головные боли.
Когда я остановилась перед Эль Ринко, донья Мерседес выскочила из машины и бросилась в дом. Я быстро нагнала её, и мы поспешили, увлекаемые звуками метлы.
Клара убирала патио. Она посмотрела на нас, улыбнулась, но ничего не сказала. Казалось, что она подметает тишину и тени, на земле не было ни одного листочка.
Донья Мерседес зажгла две свечи на каменном парапете фонтана, закрыла глаза и стала ждать, когда Клара кончит уборку.
— Я сделала всё так, как ты мне говорила, — сказала Клара, усаживаясь между двух зажжённых свечей.
Донья Мерседес, не глядя на неё, начала нюхать воздух, пытаясь распознать какой-то неуловимый аромат, — слушай внимательно, Клара, — резко сказала она, — единственной вещью, которая поможет тебе обрести здоровье, будет твой отъезд из этого дома.
— Почему я должна бросать его? — встревожено спросила Клара, — дедушка оставил этот дом мне. Он хотел, чтобы я оставалась здесь.