Впрочем, скоро мне пришлось забыть о неудобной посадке. Широкое шоссе сменилось узкой и извилистой дорогой, усеянной выбоинами. Но все компенсировал пейзаж за окном — буйство зеленых лесов, голубая линия далеких гор, редкие деревушки и окружавшие их поля… Когда автобус со скрипом миновал очередной поворот, смуглый водитель обернулся и крикнул в салон:
— Кто спрашивал Катарину?
Я поспешно рванул к выходу. Автобус притормозил около узкой, но хорошо укатанной грунтовой дороги, уходившей в лес. С шумом открылась дверь, и я — впервые за несколько часов — почувствовал под ногами твердую землю, а не прыгающий вверх-вниз пол старой жестянки. Выпустив облако сизого дыма, автобус скрылся за поворотом. Я постоял немного, прислушиваясь к шуму ветра в листве и пению птиц, и решительно двинулся вперед.
Впрочем, долго наслаждаться одиночеством мне не пришлось. Меня окликнул мужской голос, причем на самом что ни на есть чистом немецком языке. Пытаясь понять, откуда он идет, я оглянулся кругом. И только через несколько секунд я заметил прикрытую ветками морду новенького внедорожника БМВ, из-за руля которого вылезал молодой коротко стриженый блондин.
— Добрый день, сеньор! — испанский у парня оказался ничуть не хуже, чем немецкий. — Позвольте спросить, что вы ищете в здешних местах?
— Я ищу поселение Катарина, — ответил я, несколько опешив. — А в чем, собственно, дело?
— А дело в том, — холодно улыбнулся парень, — что вы находитесь как раз на землях Катарины. Эта территория, сеньор, — частная собственность, и ходить по ней без нашего на то разрешения строжайше воспрещено. Поэтому представьтесь, пожалуйста.
— Меня зовут Аурелиано Сендера, — ответил я, с трудом припомнив свое новое имя. — О моем визите должен был предупредить господин Кранц из Аргентины…
— Господин Кранц — уважаемый человек, — бесстрастно произнес мой собеседник, — но ни о каких Сендера он нас не предупреждал. Да и акцент у вас, если честно, не аргентинский. Еще одна попытка?
— Этьен Кассе, — произнес я, внутренне махнув рукой на все происходящее.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнул головой мой собеседник. — Садитесь. И запомните: на этой территории лучше говорить правду. Врать опасно.
Я молча кивнул и устроился на обтянутом кожей пассажирском сиденье. Черт подери, этот парень был моложе меня, но чувствовал я себя, как школьник, которого отчитал строгий учитель! Чтобы немного разрядить обстановку, я попросил:
— Расскажите мне что-нибудь о Катарине.
— С удовольствием! — бодро отозвался мой провожатый. — Свободная территория Катарина была основана в 1863 году. Мы — выходцы из Позена, и привел нас сюда Гельмут Бингер, в честь матери которого мы и назвали селение. Его потомок — Людвиг Бингер — является сейчас нашим бургомистром. Сюда переселилось около 20 семей, а 90 лет назад, когда Германия проиграла войну и наш прекрасный Позен был отдан полякам, к ним добавилась еще добрая сотня человек. Сейчас Катарина — одно из самых процветающих и авторитетных немецких поселений в Перу…
— А семья Герке? — ляпнул я зачем-то. Парень замолчал так резко, словно кто-то нажал на рубильник.
— Знаете что? Встретитесь с бургомистром, с ним и поговорите, — произнес он после долгой паузы.
— Но Кранц же наверняка сообщил вам о цели моего визита… — начал я. Но мой собеседник не дал мне договорить, резко мотнув головой:
— Если он кому и сообщал, то не мне. Моя задача — встретить.