Зрители вернулись в повседневность.
С помощью Хэйко юный монах нес по узким переулкам Осаки тело Бабочки. Хэйко тяжело пыхтела и отфыркивалась, словно изрядно выпив саке. Наконец она поставила замотанного в саван Бабочку рядом с Вэй Гуанем, словно были те славными товарищами.
— Стой здесь и не двигайся, самурай Вэй Гуань. Я позову стражу и добуду телегу, чтоб отвезти тело за стены. — И Хэйко со всех ног быстро помчалась прочь.
Вэй Гуань остался один с Бабочкой, в полубессознательном состоянии глядя в узкие оконца, изо дня в день высматривающие безутешный переулок. Над монахом внезапно склонились огромный уродливый тип и угловатый мужчина с крысиным лицом.
Куколка дотронулся до лица монаха острием кинжала:
— Эй, монашек. Ты ведь убил кое-кого, кого я всегда ненавидел. Может, теперь ты со мной подружишься, хе?
Рядом завертелся Гусеница:
— Погоди, это же был мой план. С самого начала. Я даже такой вот переулок с самого начала представлял. Все так и было бы, да Бабочке вздумалось мечом помахать.
— Бабочка был безмозглым дураком. И чего ты его за собой тащишь, монашек? Брось ты его лучше, так, как это сделали мы.
— Стражники могут объявиться в любой момент, — суетился Гусеница. — Забирай у него золотой меч, и испаряемся.
— Забирай сам, а я присмотрю, чтоб монашек не вздумал сопротивляться.
Вэй Гуань почувствовал, как дрожащие руки Гусеницы шарят у него на боку, и закрыл глаза.
— В порядке, уходим. Ты прикончишь его, ведь так, Куколка?
— Зачем? Он и так почти сдох уже. Знаешь, монашек, почему ты сидишь здесь? Ты выглядишь проклятым нищим. Да, точно так ты и закончишь. Ноги откажут тебе. Ой, у меня есть для тебя кое-что: твоя первая милостыня. Привыкай.
И Куколка вложил в руку монаха монету. Разбойники поднялись.
— Что такое присутствие Ничто? — еле слышно спросил Вэй Гуань.
— Эй? Да ты что?
— Присутствие Ничто. Понимаешь?
— Да он бредит. Верно, сдохнуть собрался, — разумно заметил Гусеница.
В конце переулка произошло какое-то движение. Появились стражники: это Хэйко привела их.
— Что вам надо? — уже издалека закричала встревоженная девушка. — Отойдите от него!
— Да мы ж не делаем ничего, — благодушно ухмыльнулся Куколка. — Мы ему денег подали, он же сам и идти не может.
— Да мы уже уходим. Ничего дурного не делали, — безобидно вскинул руки Гусеница.
Но пять стражников все приближались. Легкий ветерок шевелил полы их кимоно. Тихим голосом Вэй Гуань запел:
— Гусеница, куколка, бабочка, несите ваш урожай. Гусеница, куколка, бабочка, танцуйте дико. Скачи, лети, беги, ибо ты следующим станешь — Гусеницей, Куколкой, Бабочкой…
Все закричали одновременно. Куколка с жуткой ухмылкой двинулся на стражников. Те выстрелили из арбалетов. Гусеница рухнул на спину на листья гнилого салата. Золотой меч самурая слепо ударил в стену дома. Рука мертвого Бабочки хрустнула под ногой Куколки. Стражники что-то кричали. Стреляли арбалеты. Визжала Хэйко. Вэй Гуань долго смотрел на чужую монету в своей руке, а затем начал смеяться. Замотанное в саван тело Бабочки подкатилось под ноги Куколки.
Небо перевернулось для монаха, поменявшись местами с землей.