Если однажды наши астронавты на какой-то планете встретят первобытных людей, то они покажутся этим людям «сыновьями небес» или «богами». Возможно, мы опередим в развитии тамошних аборигенов как раз на такой период, на какой легендарные пришельцы из космоса опережали наших предков. Но каково лее будет разочарование, если и в том еще неизвестном месте посадки наших астронавтов будут с улыбкой приветствовать не как «богов», а как далеко отставших во времени живых существ?
Глава 5
Гильгамеш и Энкиду — Древнейшее предание о полетах человечества — Что такое истина?
На рубеже XIX и XX вв. на холме Куюнджик была сделана сенсационная находка: написанный клинописью на двенадцати глиняных табличках очень выразительный героический эпос, принадлежавший библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала. Эпос был написан на аккадском языке. Со временем был найден второй экземпляр, восходящий к царю Хаммурапи.
Однозначно установлено, что первоначальной редакцией эпоса о Гильгамеше мы обязаны шумерам, этому таинственному народу, происхождение которого неизвестно, но который оставил нам удивительные числовые ряды и великолепную астрономию. Очевидно также, сюжетная нить в эпосе о Гильгамеше идет параллельно с Книгой Бытие Библии.
На первой глиняной табличке из Куюнджика сообщается, что победоносный герой Гильгамеш построил стену вокруг города Урук. Пишется, что «небесный бог» жил в возвышенном доме, в котором имелись хранилища для зерна, и что на городских стенах стояла стража. Оказалось, что Гильгамеш был соединением «бога» и человека: на две трети «бог», на треть — человек. Паломники, приходившие в Урук, с удивлением и страхом смотрели на изображение его тела, поскольку никогда прежде не видели ничего подобного по красоте и силе. Итак, в начале повествования снова возникает мысль о зачатии от «бога» и человека.
Во второй табличке сообщается, как небесная богиня Аруру создала еще один персонаж — Энкиду. Энкиду описывается очень подробно: все его тело покрыто волосами, он ничего не знает о стране и людях, одет в шкуры, питается зеленью в полях и пьет со скотом на общем водопое, а еще резвится в прибывающей воде во время прилива.
Когда Гильгамеш, царь города Урук, услышал об этом малопривлекательном существе, он велел дать дикарю красивую женщину, чтобы отдалить его от скота. Дикарь Энкиду попадается на уловку царя (с удовольствием или нет, не сообщается) и проводит шесть дней и шесть ночей с красавицей-полубогиней. Такое мелкое царское сводничество заставляет задуматься: в варварском мире мысль о скрещивании между полубогом и полузверем не была вполне естественной.
А в третьей табличке сообщается об облаке пыли, движущемся издалека: небо загрохотало, земля задрожала, и наконец появился «бог Солнца», подхватил Энкиду могучими крыльями и вцепился в него когтями. Мы с удивлением читаем, что на тело Энкиду будто легла свинцовая тяжесть и что ему собственный вес показался весом скалы.
Если мы признаем, что у древних рассказчиков не меньше фантазии, чем у нас, и отнимем добавления переводчиков и переписчиков, то останется фантазия сообщения: откуда древние хронисты должны были и могли знать, что при определенной нагрузке вес тела становится тяжелым, как свинец? Эти силы нам известны. Когда астронавта при старте вдавливает в кресло с усилием в несколько единиц ускорения силы тяжести, то это заранее рассчитывается.
Но какая фантазия подсказала древним хронистам эту мысль?