После своей победы в Антиохии 2 августа 46 г. Юлий Цезарь послал в Рим крылатые слова: «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил»). Так же случилось с Рихардом Лепсиусом. Он пришел, увидел и победил. Подробности он сообщает уже вскоре после своего прибытия:
«Мы продолжили путь 19 мая 1843 г. и 23-го разбили лагерь в Фаюме на развалинах лабиринта. Истинное положение его было предполагаемо и раньше, и тотчас первый же взгляд убедил нас в нашей правоте» [11].
Еще яснее Лепсиус высказался в письмах, которые он отсылал в далекий Берлин:
«Мы расположились 23 мая на южной стороне меридской пирамиды, на обломках лабиринта. То, что мы имеем полное право пользоваться этими названиями, я установил сразу, с первого мгновения, как только бегло обозрел окрестности. Я не верил, что будет так легко добиться этого вывода» [12].
Таким образом лабиринт Геродота был открыт для науки, каталогизирован и описан, хотя при более близком знакомстве выясняется, что почти ничего в нем не совпадает со старыми сведениями историков. Лепсиус нанял мужчин и детей из близлежащих деревень. «У них есть свои смотрители, им привозят хлеб каждое утро, они рассчитываются каждый вечер, каждый мужчина получает один пиастр (это примерно два серебряных гроша), каждый ребенок — половину этой суммы, а иногда даже и больше, если они особенно усердны». Мужчины должны были приносить с собой грабли и высокую корзинку, детям было достаточно низкой корзинки. Лепсиус распорядился рыть котлованы одновременно в пяти различных местах.
Мужчины наполняли корзинки, дети и старики уносили мусор. Процессия корзинщиков контролировалась смотрителями, которые заставляли этих и без того прилежных «муравьев» еще и петь.
Уже через несколько дней Лепсиус освободил участок с остатками колонн из гранита и известняка, которые сверкали «почти как мрамор». Геродот описывал «тщательно увязанные между собойбелыемраморные колонны». Восторженный пруссак нашел, как он сам говорит, «сотни лежащих рядом и поверх друг друга камер» — небольшие рядом с большими и еще большими, подпертыми колоннами, «с нерегулярными входами и выходами, так что описания Геродота и Страбона вполне оправданы в этом отношении».
Действительно ли все так?
Археологи против историков
*********************************************************************************************
А где же «стены, полные рельефов» (Геродот)? Где «взаимно пересекающиеся искривленные пути» (Страбон)? Где потолки, которые «в каждой комнате состоят из отдельного камня»? Где «перекрытые плитами проходы из цельного камня чрезвычайной величины» (Страбон)? Лепсиус откапывает маленькие, зачастую крохотные камеры, а Геродот, наоборот, путешествует по залам, по вереницам залов, а «из них начинаются другие дворы». Других свидетельств Геродот и его последователи не оставили.