Стоит мне лишь изменить фокус внимания, и я могу очутиться в любое время в вашем мире. То, что я невидим для физических глаз, ещё не доказывает, что меня нет там. Без этого переноса центра внимания — что достигается актом воли по определённому методу, который нужно знать, — я мог бы занимать одно и то же пространство с кем-нибудь из обитателей вашего мира и даже не знать о том. Заметьте это хорошенько, но это — лишь одна сторона того, что я хочу сказать; другая сторона состоит в том, что и вы можете в любое время — насколько это касается пространства — очутиться в непосредственной близости с интересными вещами нашего мира и не подозревать об этом. Но если вы сосредоточитесь на нашем мире, вы будете более или менее сознавать его. Так же и я, зная, как нужно сосредоточиться на вашем мире, немедленно могу переноситься в него сознанием и наслаждаться видами различных городов и сменяющимися панорамами различных стран.
В самом начале моего пребывания здесь я очень плохо видел Землю, теперь я вижу её гораздо лучше. Нет, я не собираюсь сообщать вам формулу для передачи другим, которая сделала бы их и вас способными произвольно менять фокус внимания, чтобы входить в сообщение с этим миром; не собираюсь потому, что такое знание на вашей ступени развития принесло бы больше зла, чем добра. Я только утверждаю факт и предоставляю применять его тому, у кого окажется для этого достаточно любознательности и кто владеет необходимыми для этого способностями.
Цель, заставившая меня писать эти письма, — убедить колеблющихся в том, что душа продолжает жить и чувствовать и после той телесной перемены, которую вы называете смертью. Многие думают, что они верят, но не всегда эта вера оказывается настоящей. Если бы мне удалось дать почувствовать своё присутствие — как живой сущности — в этих письмах, это укрепило бы сознание бессмертия у тех, кто прочтёт их.
Наш век продолжает оставаться вульгарно-материалистическим. Большинство не чувствует никакого реального интереса к жизни по ту сторону могилы. Но все люди рано или поздно перейдут сюда, и может быть, некоторые из них найдут перемену менее трудной и менее страшной благодаря тому, что я сообщил им. Разве это не стоит тех усилий, которые делаем мы — вы и я?
Каждый приближающийся к великой перемене человек, который захочет серьёзно и внимательно вчитаться в эти письма и усвоить их содержание и который не забудет его при переходе сюда, будет ограждён от всякого страха.
Но вернёмся к моим странствиям. Я был в Константинополе и стоял в той самой комнате, где однажды, сотни лет назад, имел замечательное переживание. Я видел те же стены, я трогал их, я читал эфирную летопись всего происшедшего внутри этих стен и мою собственную историю, связанную с ними.
Я ходил по розовым садам Персии, я вдыхал аромат цветов — потомков тех самых роз, благоухание которых приводило меня в экстаз, когда я проходил по тем же садам в ином теле, совершенно не сходном с моей последней формой. Это благоухание заставило меня вспомнить.
Жил я и в Греции, но только в её древние дни. Что это была за раса! Я думаю, что тайной её могущества была сосредоточенность. Весь эфир вокруг полуострова наполнен отражениями её подвигов, её смелой мысли и отважных деяний. Старая эфирная летопись имеет такую яркость, что просвечивает сквозь позднейшие начертания; ибо то, что носит название «Астральной Хроники», находится всюду слоями — один над другим. Можно прочесть любой слой или по естественному сродству с ним, или актом сознательно направленной воли. И это нисколько не удивительнее того, что происходит в Британском Музее, когда любой из вас ходит среди миллионов томов, выбирая из них тот, который ему нужен. Самые изумительные вещи оказываются всегда очень простыми, если только владеть ключом к их тайне. Нужно признать, что много вздора было написано относительно вибраций, но тем не менее истина скрывается именно здесь. Нет дыма без огня.