Ахер ограбил наслаждения (все спутал и потерпел неудачу). Но Акиба, который вошел с миром, также с миром и вышел, ибо святой, будь благословенно его имя, сказал: «Этот старик достоин того, чтобы служить нам со славою»».
«Ученые комментаторы«Талмуда»,раввины синагоги, объясняют, чтосад наслаждений,куда эти четыре персонажа вошли, есть не что иное как та таинственная наука, наиболее страшнаядля слабых умов, которых она прямо приводит к сумасшествию», — говорит А. Франк в своей «Каббале».
Не тот должен бояться, кто сердцем чист и учится лишь с целью самоусовершенствования и более легкого приобретения обещанного бессмертия; но скорее тот, кто делает из этой науки наук грешный предлог для мирских целей.Последний никогда не выдержит каббалистических вызываний высшего посвящения.
Безнравственные представления тысячи и одной секты раннего христианства могут также быть раскритикованы пристрастными комментаторами, как и древние элевсинские и другие ритуалы. Но почему они должны навлекать на себя упреки богословов, когда их собственные «мистерии» «божественного воплощения у Иосифа и Марии и ангела» в одной священнойтрилогииинсценировались не только в одной стране и были весьма знамениты в одно время в Испании и Южной Франции? Впоследствии, подобно многим когда-то тайным обрядам они целиком перешли в руки населения. Еще лишь несколько лет тому назад в течение каждой Рождественской недели в Польше и Южной России устраивались представления «вертепов», в которых показывались вышеназванные персонажи, причем младенца Иисуса показывали в яслях. Это называлось «колядовки»; правильное этимологическое происхождение этого слова мы не в состоянии дать, если только оно не произошло от глагола «колядовать», это слово мы охотно предоставляем филологам. В детстве мы видели эти представления. Нам запомнились три царя-волхва, представленные тремя куклами в напудренных париках и цветных трико; и из-за воспоминания глубокого чувства почтительности и уважения на набожных лицах присутствующей публики нам еще легче оценить честное и справедливое замечание, сделанное издателем во введении к «Элевсинским мистериям»; он говорит:
«Невежество — вот что приводит к профанации. Люди высмеивают то, чего они по-настоящему не поняли… Подводное течение этого мира направлено к единой цели; и внутри человеческого легковерия — назовите это человеческой слабостью, если вам это угодно — существует сила, почти бесконечная, святая вера, способная вместить величайшие истины всего существования».