Мы советуем каждому, кто захочет протестовать с негодованием против этого утверждения, более внимательно прочесть «Законы Ману», даже в неполном переводе сэра Уильяма Джоунса и в более или менее небрежном переводе Жаколио. Если мы сопоставим финикийскую космогонию Санхуниафона и записи Бероса с «Бхагаваттой» и «Ману», то мы найдем там приведенными в точности те же самые принципы, которые теперь преподносятся как самые последние достижения современной науки. В нашем первом томе мы приводили цитаты из халдейских и финикийских записей; теперь мы заглянем в индусские книги.
«Когда этот мир вышел из мрака, тонкие элементарные принципы произвели растительное семя, которое сперва дало жизнь растениям; из растений жизнь перешла в фантастические тела, порожденные виле вод;затем через ряд форм и различных животных оно достиглочеловека» [523].
«Он (человек, прежде чем стать таковым) пройдет последовательно через растения, червей, насекомых, рыб, змей, черепах, скот и диких животных; такова низшая ступень».
«Таковы, от Брахмы до растений, объявлены трансмиграции, имеющие место в этом мире» [7, кн. I и XII].
В космогонии Санхуниафона люди также выявлены из ила хаоса
[315]и указано на ту же самую эволюцию и трансформацию видов. А теперь мы предоставим кафедру м-ру Дарвину:
«Я полагаю, что животные произошли от, самое большое, только четырех или пяти прародителей».
[316]
Еще:
«Я прихожу к выводу, по аналогии, что, возможно, все органические существа, какие когда-либо жили на этой земле, все произошли от какой-то одной изначальной формы… [164, с. 484] Я рассматриваю все существа не как специальные создания, но как происходящих по прямой линии потомков от каких-то нескольких существ, которые жилизадолго до того, как были сложены первые отложения силурийской системы» [164, с. 488, 489].
Короче говоря, они жили в хаосе Санхуниафона и вилеМану. Вьяса и Капила идут еще дальше, чем Дарвин.
«Они видят в Брахме только название всемирного зародыша;они отрицают существование какой-либо Первопричины;и полагают, что в природе все развивается лишь вследствие материальных и непреоборимых сил», — говорит Жаколио [375, c. 339].
Как бы ни была правильна эта цитата из Капилы, она требует несколько слов объяснения. Жаколио неоднократно сравнивает Капилу и ведиста Вьясу с Пирро и Литтре. Мы ничего не имеем против такого сравнения с греческим философом, но решительно возражаем против какого-либо сравнения в этим французским контистом; мы считаем, что это является незаслуженным камнем, брошенным в память великого арийского мудреца. Нигде этот плодовитый писатель не излагает отрицания брахманами — как древними, так и современными — Бога — «непознаваемого», вселенского Духа; также ни один другой востоковед не обвиняет в этом индусов, как бы ни были извращены общие выводы наших ученых о буддийском атеизме. Наоборот, Жаколио неоднократно констатирует, что ученые пандиты и образованные брахманы никогда не разделяли суеверий широких масс, и подтверждает их непоколебимую веру в единство Бога и в бессмертие души, хотя, вне всякого сомнения, ни Капила, ни посвященные брахманы, ни последователи школы веданты никогда не признали бы существования антропоморфического творца, «Первопричины» в христианском смысле. Жаколио в своем труде «Индоевропейские и африканские традиции» является первым, выступившим против профессора Мюллера за то, что последний выразился, что индусские боги «только маски без актеров… имена без существ, а не существа без имен» [381, с. 291]. Приводя в поддержку своих аргументов многочисленные цитаты из индусских священных книг, он добавляет: