Именно с расчетом на пробуждение и использование
этого духа любопытства была предпринята демонстрация
феноменов. Мы полагали, что проявление природных
сил, лежащих под поверхностью, – той самой
поверхностью вещей, которую с таким усердием и
гордостью клюют и царапают современные ученые,
сможет стимулировать изучение характера и способа
действия этих сил, неизвестных науке, но хорошо
известных
оккультизму.
Феномены
действительно
пробудили любопытство в умах очевидцев, как мы и
ожидали, но, увы, это было большей частью праздное
любопытство.
У
многих
очевидцев
пробудился
ненасытный аппетит на феномены, но только ради самих
феноменов; лишь очень немногие задумались над
необходимостью приобщиться к той философии или
науке, в свете которой эти феномены являются вполне
обычными действиями, пригодными разве что для
постижения азов ее практического применения. Можно
пересчитать по пальцам те случаи, когда любопытство
вызывало серьезное желание изучать саму философию и
науку, объясняющие природу феноменов, изучать из
любви к истине, а не к "чудесам".
Опыт научил руководителей движения тому, что
ментальная
предрасположенность
огромного
большинства исповедующих христианство (результат
многовекового следования догматическому учению) не
оставляет им абсолютно никакой возможности спокойно
изучать
феномены как проявления естественных
процессов, управляемых природными законами. Верная
своим
традициям,
римско-католическая
церковь
уклоняется от изучения оккультных феноменов под
предлогом их дьявольского происхождения, поскольку
они
нарушают
ее
монополию
на
узаконенное
"чудопроизводство". Протестантская церковь отрицает
персональное вмешательство лукавого на материальном
уровне, но, хотя она никогда не интересовалась
чудесами, тем не менее почему-то уверена, что всегда
www.ezobox.ru
сумеет распознатьнастоящеечудо, если таковое вдруг
произойдет. Однако, будучи неспособной, как и ее
старшая сестра, экстраполировать действие закона за
пределы материи и сил, известных нам в нашем
нынешнем состоянии сознания, она тоже отказывается
изучать оккультные феномены, мотивируя это тем, что
они имеют отношение скорее к науке, нежели к религии.
У науки, как и у римской церкви, есть собственные
чудеса. Но коль скоро наука считает, что последнее
слово в изучении законов природы всегда остается за
ней
и
производство
чудес
в
ней
связано
с
использованием хитроумных приборов, то вряд ли от нее
можно ожидать благосклонного отношения к "чудесам",
которые не только не нуждаются ни в каких технических
приспособлениях, но и связаны, по слухам, с какими-то
силами и законами, о которых наука не имеет ни
малейшего представления. Более того, в изучении
оккультизма
современная
наука
сталкивается
с
затруднениями не менее курьезными, нежели религия;
ибо если религия не желает распространять действие
естественных законов на сверхчувственную вселенную,
то наука просто отрицает возможность существования
какой-либо сверхчувственной вселенной, к которой эти
законы могли бы быть применены. Да и существование
какого-либо иного состояния сознания, помимо нашего
земного, она тоже не признает. Вот почему не