Имена не имеют ничего общего ни с наивной поэзией легенды, ни с её моралью — ибо, если поискать хорошенько, можно найти и мораль. Мы скоро увидим, что основной эпизод истории странно напоминает другую легенду — историю об Аврааме и жертвоприношении Исаака в Библии. Разве это не является доказательством того, что Тайная Доктрина Востока имеет веское основание утверждать, что имя патриарха не было ни халдейским, ни иудейским, но скорее эпитетом и санскритской фамилией, означающей а-брам, то есть тот, кто не является брамином
[2], дебраминизированный брамин, тот кто опустился или лишился своей касты?
Если столь многие легенды Южной Индии соответствуют библейским сказаниям, как можем мы избежать подозрения, что среди современных иудеев можно обнаружить халдеев времён Риши Агастья — этих каменщиков, гонения на которых начались от восьмиста до тысячи лет назад, но кто переселился в Халдею за четыре тысячи лет до христианской эры? Луи Жаколио говорит об этом в нескольких из своих более чем двадцати томов о браманической Индии, и он прав в этом.
Об этом мы поговорим в другой раз. А между тем вот — «Легенда о Голубом Лотосе».
Век за веком протекли с тех пор, как Амбариша, царь Айодхьи, правил в городе, основанном святым Ману Вайвасвата, потомком Солнца. Царь был Сурьяванши (потомок Солнечной династии), и он признавал себя самым преданным слугой бога Варуны
[3], величайшего и могущественнейшего божества в «Ригведе». Но бог отказал своему слуге в наследнике, и это делало царя несчастным.
— Увы, — стенал он каждое утро, совершая пуджу младшим богам, — увы! Что проку быть величайшим царем на земле, если бог отказывает мне в наследнике моей крови? Когда я умру и меня возложат на погребальный костёр, кто исполнит благочестивые обязанности сына и разобьёт мой безжизненный череп, дабы освободить мою душу от земных пут? Какая чужая рука в полнолуние положит рис церемонии Шрадда
[4], чтобы выказать почтение моей тени? Не отвернутся ли и сами птицы смерти
[5]от погребального пира? Ибо, несомненно, моя тень, в своём великом огорчении привязанная к земле, не позволит им принять в нём участие.
Царь скорбел таким образом, когда жрец его семьи внушал ему мысль дать обет. Если бог пошлёт ему двух и более сыновей, он должен на публичной церемонии дать обет принести ему в жертву старшего сына, когда тот достигнет зрелости.
Привлечённый этим обещанием жертвоприношения плоти в огне, — особый аромат которой весьма приятен старшим богам, — Варуна принял обещание царя, и счастливый Амбариша получил сына, а за ним несколько других. Старший сын, в то время наследник престола, звался Рохитой (красный) и имел другое имя — Деварата, которое буквально означает богом данный. Деварата рос и скоро стал истинным принцем. Он был очарователен, но если верить легенде, — столь же эгоистичен и лжив, сколь и прекрасен.
Когда принц достиг назначенного возраста, бог, говоря устами всё того же придворного жреца, потребовал, чтобы царь сдержал своё обещание, но тот каждый раз находил какой-нибудь предлог отложить жертвоприношение, и бог наконец разгневался. Будучи богом ревнивым и гневливым, он грозил царю всем своим божественным гневом.