Несмотря на широко распространенные ошибочные концепции и заблуждения – часто весьма забавные для человека, обладающего знанием истинных доктрин, по буддизму вообще и в особенности по буддизму в Тибете – все востоковеды согласны в том, что главной целью Будды было вести людей к спасению научением их применению величайшей чистоты и добродетели, и освобождением их от служения этому иллюзорному миру и любви к еще более иллюзорному – потому что он такой быстропреходящий и нереальный – телу и физическому Я. А что за польза от добродетельной жизни, полной лишений и страданий, если ее единственный результат – уничтожение в конце? Если даже достижение высшего совершенства, которое делает посвященного способным помнить всю серию его прошлых жизней и предвидеть будущие жизни вследствие полного раскрытия в нем внутреннего божественного глаза, а также овладеть знанием, которое раскрывает причины
[725]вечно повторяющихся циклов существования, – приводит его в конечном счете к небытию и ни к чему больше – тогда вся эта система идиотская, и эпикурейство гораздо более философично, нежели
такойбуддизм. Тот, кто не в состоянии постичь тонкого, но все же столь убедительного различия между существованием в материальном или физическом состоянии и чисто духовным существованием – «Жизнью Души» или Духа – тот никогда полностью не оценит великие учения Будды, даже в их экзотерической форме. Индивидуальное или личное существование является причиной болей и печалей; коллективная и неличная вечная жизнь полна божественного блаженства и радости навсегда, и в ней нет ни причин, ни следствий, которые могли бы затемнить ее свет. И надежда на такую вечную жизнь является основной мыслью всего буддизма. Если нам скажут, что неличное существование совсем не есть существование, но равносильно уничтожению, как утверждали некоторые французские реинкарнисты, то мы зададим вопрос: какую разницу в духовных восприятиях Эго может повлечь за собой то, войдет ли оно в нирвану, нагруженное воспоминаниями только его личных жизней – десятков тысяч, согласно современным реинкарнистам – или же, погрузившись целиком в парабрахмическое состояние, оно станет единым со Всем, с абсолютным знанием и абсолютным чувством представительства коллективных человечеств? Если это Эго прожило только десять отдельных индивидуальных жизней, в таком случае оно неизбежно должно утерять свое отдельное Я и смешаться – слиться, так сказать – с этими десятью Я. Действительно кажется, что до тех пор, пока эта великая тайна остается для мира западных мыслителей и в особенности для востоковедов только мертвой буквой, – чем меньше они будут пытаться объяснить ее, тем лучше это будет для Истины.
Изо всех существующих религиозных философий буддизм понят менее всех. Лассены, Веберы, Васильевы, Бюрнофы и Джульены и даже такие «очевидцы» тибетского буддизма, как Ксома де Кёрос и Шлагинтвейты до сих пор добавляли только смуту к путанице. Ни один из них никогда не получил своей информации из настоящих гелугпа источников: все они судили о буддизме по обрывкам знания, подобранным в тибетских пограничных ламасериях, в странах, густо населенных бутанцами, лэпчами, бхонами и красношапочными дугпами вдоль линии Гималаев. Сотни томов, приобретенные у бурятов, шаманов и китайских буддистов, прочитывались и переводились, толковались и неправильно истолковывались по неизменному обычаю. Эзотерические школы перестали бы быть достойными своего названия, если бы их литература и доктрины стали бы достоянием своего названия, если бы их литература и доктрины стали бы достоянием хотя бы даже профанов их же религии – не говоря уже о публике Запада. Это просто здравый ум и логика. Тем не менее, это является фактом, который наши востоковеды всегда отказывались признавать: поэтому они с серьезным видом продолжали обсуждать относительные достоинства и абсурдности идолов, «гадательных столов», и «магических фигур Пхурбу» на «квадратной черепахе». Все это не имеет никакого отношения к действительному философскому буддизму гелугпа или даже наиболее образованных среди сект Шакьяпа и Кадампа. Все такие «дощечки» и жертвенные столы, магические круги Чинсрег и т. д., были открыто добыты из Сиккима, Бутана и Восточного Тибета, от бхонов и дугпа. Тем не менее их выдают за характерные черты тибетского буддизма! Так же справедливо было бы судить, не прочитавши, о философии епископа Беркли после изучения христианства по клоунскому поклонению неаполитанских лазарони, отплясывающих мистическую джигу перед идолом Св. Пипа, или несущихex-votoиз воска фаллоса святых Космо и Домиано, в Церне.