"На первой пластинке мы видим Анубиса... протягивающего свиток; у его ног два женских бюста; под ними два змия, обвивающихся вокруг... тела, завернутого, как мумия. На втором свитке. .. Анубис, протягивает крест, "Знак Жизни". У его ног лежит труп, обвитый многочисленными кольцами огромного Змия, Агатодемона, охранителя усопшего... На третьем свитке. . . тот же Анубис несет в руках продолговатый предмет . .. который он держит так, чтобы придать фигуре очертание совершенного латинского креста... У ног бога ромбоид, египетское "Яйцо Мира", к которому подползает змий, свернутый в круг . . . Под . . . бюстами . . . находится буква (о повторенная семь раз подряд, напоминая одно из "Имен"... Очень замечательна также линия букв, повидимому, пальмирских, на ногах первого Анубиса. Что же касается образа Змия, то, предположив, что эти талисманы относятся не к культу Изиды, но к позднейшему культу офитов, он прекрасно может изображать "этого" "Истинного и совершенного Змия", который "выводит души всех, кто доверился ему, из Египта телесности и через Красное море Смерти в Обетованную Страну, спасая их по пути от Змей Пустыни, то есть, от Правителей Звезд""").
* Ор. cit., стр. 366-8.
И этот "истинный и совершенный Змий" есть Бог о семи-буквах, которого теперь называют Иеговой, утверждая, что Иисус един с ним. К этому семи-гласному Богу "Первая Тайна" посылает кандидатов в Посвящение, в "Pistis Sophia" книге более ранней, нежели Откровение Св. Иоанна и, очевидно, принадлежащей той же школе. Семь громов (Змий) провозгласили эти семь гласных, "но запечатай, что провозгласили Семь Громов и не пиши сего", говорит Откровение Св. Иоанна. "Ищете-ли вы этих тайн?" спрашивает Иисус в Pistis Sophia. "Нет более прекрасной тайны, чем те (семь гласных); так как они приведут душу вашу к Свету Светов", т. е., к истинной мудрости. "Поэтому нет ничего лучше тайн, которых вы ищете, кроме разве тайны Семи Гласных и их сорока девяти Сил и чисел их".
В Индии то была тайна Семи Огней и их сорока девяти огней или аспектов, или "чисел их".
Эти Семь Гласных изображаются знаками Свастики на короне семиглавого Змия Вечности, в Индии среди эзотерических ^буддистов", в Египте, в Халдее и т. д.. и среди посвященных всех других стран. Они суть Семь Сфер посмертного восхождения в герметических писаниях, в каждой из которых "смертный" оставляет одну из своих душ или начал, пока не достигнет плана, превыше всех сфер, где и пребывает, как великий, не имеющий формы Змий Абсолютной Мудрости или само Божество. Семиглавый Змий имеет несколько значений в сокровенных учениях. Он есть семиглавый Дракон, каждая голова которого есть звезда Малой Медведицы; но он также был, главным образом, и Змием Тьмы, непостижимым и непознаваемым, семь глав которого были Семью Логосами, отражениями единого и перво-проявленного Света - Вселенского Логоса.
ОТДЕЛ XI
DEMON EST DEUS INVERSUS
Это символическое изречение в его многосторонних аспектах, несомненно, весьма опасно и является иконоборческим в глазах всех позднейших, дуалистических религий или, вернее, Богословий и, особенно, в свете христианства. Тем не менее, несправедливо и неверно сказать, что именно христианство задумало и породило Сатану. Сатана всегда существовал, как "Противник", как противодействующая Мощь, требуемая равновесием и гармонией сущего в Природе, как Тень необходимая, для более яркого проявления Света, как Ночь для большего выявления Дня и как Холод для большей оценки Тепла. Однородность едина и нераздельна. Но если Единая Абсолютная Однородность не только простое риторическое выражение, и если Разнородность, в своем дуалистическом аспекте, есть ее последствие, ее раздвоенная тень или отражение, то тогда даже эта божественная Однородность должна содержать в себе оба естества, как добра, так и зла. Если "Бог" есть Абсолют, Бесконечный и Всемирный Корень всего сущего в Природе и ее Вселенной, то откуда же происходит Зло или (Evil) D' Evil, если не из того же самого Золотого Чрева Абсолюта? Таким образом, мы вынуждены или принять эманацию добра или зла от Агатодемона и Какодемона, как отрасли того же самого ствола Древа Бытия, или же примириться с нелепым верованием в два вечных Абсолюта.